История философской психологии

Формирование вышеуказанного облика философского учения о душе, на взгляд автора данной работы, являет собой главное достижение психологии XVIII века. Но идея этой науки не получила особого развития. Философская психология после Канта выродилась в новый вариант пневматологии, потерпевшей окончательный крах в середине девятнадцатого столетия. Вторая половина XIX века прошла под знаком позитивизма.

Хотя некоторые позитивисты, такие как Г. Спенсер, подчеркивали значимость психологии, основатель этого направления О. Конт вообще хотел элиминировать из системы наук не только философию и соответственно философскую психологию, но и психологию как таковую, заменив ее физиологией. В то же самое время на фронте экспериментальной психологии, достигшей в XIX веке кульминации в школе В. Вундта, разворачивается агрессивная критика «психологии способностей», образцы которой дал как раз XVIII век. Раздаются призывы отказаться от бесплодных рассуждений о душе и заняться экспериментальным выявлением конкретных законов психических явлений.

В известном смысле этим призывам противостояли учения, развивавшиеся в контексте «философии жизни». Но философы жизни тяготели к «описательной психологии», образец которой дал В. Дильтей. Склонность к дескриптивности и отказу от рациональной аргументации отчетливо проявилась и в феноменологической психологии Ф. Брентано и Э. Гуссерля. Гуссерль пытался восстановить значение философского учения о душе, и его учение о «созерцании сущностей», т. е. самонаблюдении, выявляющем сущностные формы психической жизни, могло успешно обороняться от критики индуктивистской интроспективной психологии вундтовского типа со стороны Дж. Уотсона и других бихевиористов начала XX века. Гуссерль, однако, слишком оптимистично оценивал степень «прозрачности» душевных феноменов и возможности прояснения их внутренней структуры. Но основной проблемой Гуссерля было то, что он игнорировал аппарат доказательств в своей философии, ограничиваясь содержательно бедными дескрипциями интенциональных модусов сознания. Это привело к некому перекосу, бросающемуся в глаза в опубликованных при его жизни работах. Гуссерль много говорит о том, что надо делать, как осуществить epoch?, как провести феноменологическую, эйдетическую или трансцендентальную редукции, как различить сознание и сознаваемое, как понять горизонтность сознания и «жизненный мир», но он очень скупо поясняет это примерами конкретных феноменологических анализов. И хотя в этом есть своя логика: главное понять, что наблюдать, а само наблюдение – дело несложное, но когда Гуссерль все же приводит примеры, они обычно выглядят как трюизмы, вроде того, что у воспринимаемого предмета надо различать видимую, данную в ощущении, и невидимую, но воображаемую в соотношении с видимой, части и т. п. Так что можно сказать, что главная проблема феноменологической психологии Гуссерля – это ее фундаментальная беспроблемность.