Проза

Основные мотивы — ожесточение, убийство, исчезновение. Потери чаще всего. Исчезают предметы (“Потери“), сон (“Сон дразнит человека“), люди (“Молодой человек, удививший сторожа“), жизни (“Охотники“).

Об исчезновениях и смертях рассказывается с жутковатым смешком. Без жалости. Жизнь человека приравнена к огурцу или медному подсвечнику. Людская жизнь ничего не стоит, потому что людей много и они одинаковы. Одного роста — такими они кажутся в “Случаях“, одинаково одеты и одинаково внутренне пусты.

Вот рассказ “Машкин убил Кошкина“. Он начинается так: “Товарищ Кошкин танцевал вокруг товарища Машкина“. Следует описание пантомимических сцен. Затем: “Товарищ Машкин вскрикнул и кинулся на товарища Кошкина“. Избиение. И финал: “Машкин убил Кошкина“. Каждая фраза коротенького повествования начинается с новой строки. Конструктивно фразы похожи. Повторяются фамилии. Повторяются действия. Перед нами не то свободный стих о поединке товарища Машкина с товарищем Кошкиным, не то либретто театрального действия об убийстве.

Что это — кровожадность автора?

Скорей, равнодушие, жестокость толпы. Рассказывая о городских случаях, автор ведет речь от имени массового сознания. Он говорит от имени народа, ставшего или готовящегося стать массой, стадом. А человеческая масса, не одухотворенная большой идеей, — это конец культуры, злобное НИЧТО.

Хармс собирал свой цикл миниатюр, когда литературная мода повернулась к эпическим “полотнам“. На благоговение критики перед эпопеей, на издательский спрос на пухлые тома с “психологией — идеологией“ Хармс ответил “случаем“ в несколько строк — “Встреча“.

“Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси. Вот, собственно, и все“.

Это тоже эпос. Но эпос абсурда, мира, где перевернулись понятия, где нельзя понять, где верх, а где ад.

В том же году, когда был завершен цикл “Случаев“, Хармс написал небольшую повесть “Старуха“.

Вряд ли современному читателю нужно растолковывать, что такое 1939 год в истории нашей страны. Это год сговора Гитлера со Сталиным, начало второй мировой войны. Зло фашизма и сталинщины нацелилось на Европу.

Главный герой повести — интеллигент, писатель. Само слово “герой“ звучит странно в применении к прозе Хармса. Ведь в ней господствуют одномерные личности, маски. Герой — понятие психологической литературы, человек достаточно сложного внутреннего мира. Но так и обстоит дело с новым произведением Хармса. Это психологическая проза. Хармс ведет повествование от первого лица. Вводит читателя во внутренний мир героя. И, без сомнения, у читателя возникает сострадание к несчастному человеку, рассказчику “Старухи“, попавшему в железный капкан неразрешимых обстоятельств.