Проза

Хармс вышел из тюрьмы в середине 1932 года. Несколько месяцев он провел в ссылке в Курске (вместе с прошедшим через те же испытания Александром Введенским). Поздней осенью Хармс возвратился в Ленинград. Он был восстановлен во всех писательских правах. А в 1934 году был принят в Союз советских писателей. Но все эти и последующие годы писатель находился под “колпаком“" НКВД. Его арест в 1941 году находится в прямой связи с арестом 1931 года. Это десятилетие было страшным и для страны: годы голода, насильственной коллективизации, годы репрессий и расцвета ГУЛАГа.

В это время Хармс и создает свои замечательные “Случаи“ и повесть “Старуха“, реквием по себе и друзьям.

Это уже второй период творчества, время “упадания“, исчезновения энергии, а порой и веры в победу света.

Хармс первого периода, 1925–1931, устремлен “к небесам“. Его произведения веселы, хотя трагические судороги не раз пробегают по его сочинениям. Юмор писателя скорее светел, чем мрачен. Стихи, диалоги, веселые мистификации и импровизации — его основные жанры.

Второй период — это время прозы. Ее отчетливая твердая линия уводит нас в абсурд. И с разрастанием его усложняется повествование.

Центральное место в творчестве Хармса второго периода занимают цикл “Случаи“ и повесть “Старуха“. Над циклом писатель работал в течение всего десятилетия.[3] Он стал зеркалом основных тем Хармса-прозаика.

Цикл собран из разножанровых произведений. Это мозаика из сценок, ритмической прозы, “обычной“ прозы. Она имеет жанровые отличия: “эпизоды“, “анекдоты“, “иллюстрации“, “истории“ и, конечно же, “случаи“. Собственно “случаем“ является каждое произведение цикла, а “эпизоды“ и “анекдоты“ — подвиды “случая“.

“Случай“ — это небольшая иллюстрация к размышлению автора о закономерном и непредвиденном в нашей жизни. Или же о явлении и сущности, поскольку автор часто употребляет, всерьез или иронически, в своей прозе эти философские категории.

Впрочем, закономерности как раз в “случаях“ и нет. Механизм работает — механизм повседневной жизни, но такое впечатление, что работает вхолостую. Все вертится, перемещается, но непонятно — зачем, с какой целью. “Случаи“ — абсурдные единицы сумрачного и непознаваемого общего порядка.

В цикле Хармса, как это нередко бывает у обэриутов, заключен пародийный элемент. Но роль его не следует преувеличивать. Нетрудно заметить насмешку автора над сусальной народностью, уже проступившей в книгах советских писателей (“Исторический эпизод“). В анекдотах о Пушкине шаржируются и невежественные представления о поэте, и юбилейные преувеличения в речах о нем по случаю столетней годовщины со дня смерти. Но таких пародийных “случаев“ немного. Не они создают основные цвета цикла.