|
5. Субуд и Религия
Со всей своей удивительной благотворностью Субуд не может
достичь своей цели, пока органично не войдет в устоявшуюся
религиозную жизнь человечества. Пак Субух постоянно подчеркивал,
что Субуд не является новой религией и не выдвигает какую-либо новую
догматику, форму поклонения или церковь. Если бы Субуд появился в
качестве обновленческого движения в рамках Церкви, например
зародившись во Францисканском ордене или в Обществе Иисуса, он бы
не вызвал особых сложностей. Безоговорочное подчинение власти
Церкви, которое было характерно для св. Франциска и св. Игнатия,
обеспечило бы принятие столь искренней поддержки благочестия и веры.
Если бы сам Пак Субух решил оставаться не более чем
благочестивым мусульманином, Улем Явы, безусловно, счел бы его
человеком, через которого должно прийти возрождение веры в Бога и
благодаря которому религиозный дух мусульман Малайского
Архипелага должен обрести новые силы. Однако в основном, если не
исключительно, широта его взглядов до сих пор мешает его
соотечественникам принять Субуд в качестве способа возродить Ислам.
Очень трудно согласиться с возможностью возрождения религиозной
веры, если его источник не относится к Церкви как таковой, из-за
опасности крушения основ догматики и падения авторитетов. Светские
по своему происхождению реформаторские движения, даже
вписывавшиеся в структуру основной религии, часто оказывались
опасными и приводили к расколам и ереси. Сам лозунг всемирного
религиозного возрождения предполагает ту разновидность эклектизма,
которая сводит религию к системе универсальной морали, а веру – к
безликому теизму.
История явно свидетельствует о том, что истинную религию
невозможно возродить при помощи какой-либо пропаганды или
внушения. Огромные и искренние усилия, которые были предприняты
Христианскими Церквями со времени окончания войны, не увенчались
возрождением веры. Оживление Ислама, несомненное для всех, кому
довелось в последнее время бывать в Юго-Западной Азии, обернулось
фанатизмом вместо истинной веры и потеряло всякий контакт с
реальностью современного мира. Хотя сам я и не был свидетелем
попыток возрождения Буддизма на Дальнем Востоке, люди, которым
можно доверять, говорят мне о том, что много достичь не удалось,
преимущественно из-за обскурантизма буддийских монахов.
Исключение составляет разве что только Бирма, где движение
Сатипаттана обрело реальную силу. Но даже при этом система
организованной медитации представляет собой скорее метод "действия
извне", нежели способ обновить религиозную веру.
Все это тем более удивительно, если учесть, что потребность в
религии все отчетливее ощущается по всему миру. Материализм, в
котором погрязла Мегалантропическая Эпоха, утратил свои позиции. В
нем разочаровались даже многие ученые, которые прежде были его
основными представителями и пророками. Мир ждет чего-то нового, но,
по большей части, никто не представляет себе, чего следует ожидать и на
что можно надеяться.
Таким образом, перед нами вопрос: Способен ли Субуд оправдать
надежды человечества и оградить людей от опасностей? По моему
мнению, это в основном зависит от того, смогут ли религиозные лидеры
принять Субуд в качестве ниспосланного человечеству способа
возродить истинное поклонение Богу; способа, которым можно
воспользоваться, не жертвуя конкретными догмами религиозных
сообществ и не принижая авторитета Церкви, который она должна
сохранять ради выполнения своих функций.
Я думаю, что, если правильно понимать Субуд, то он может быть
принят всеми, кто верит в Бога и готов полностью отдать себя в Его руки.
Священные импульсы искренности, надежды на Бога, подчинения своей
собственной воли и терпеливого ожидания времен и сроков,
установленных Богом, являются основой любого религиозного
поклонения. Тот, кто приходит к Богу с этим, не будет разочарован. Это
все, что требуется для латихана.
Значение имеет только практика. Практикующие латихан
утверждают, что они не только не отдаляются от своей конфессии, но,
напротив, входят в нее все глубже, и обнаруживают для себя новый
смысл в религиозной жизни. Более того, если они раньше сомневались в
каком-либо аспекте религии, то теперь они видят, что эти сомнения и
колебания основывались на человеческом мышлении и что можно
буквально принимать истинность своей конфессии. Так, один человек
недавно рассказал мне, как вдруг обнаружил, что во время латихана
повторяет Символ Веры, и осознает истинность каждого произносимого
слова. Это его сильно удивило, поскольку он прежде отвергал Символ
Веры, считая его несовместимым с рациональным Христианством.
У каждой мировой религии есть колоссальное позитивное
содержание, выраженное в форме догмы или учения. Человеческий ум
не способен постичь эту догму, поскольку она относится к высшим
сферам души, недоступным для ума. Поэтому человек либо верит, либо
отказывается верить, в обоих случаях не понимая, что принимает или
отвергает. Пробуждаясь, душа начинает осознавать то, о чем не
способен размышлять ум, и тогда человек понимает, что его уму
недоступна истина, необходимая для спасения. Высказывание
Тертуллиана: "Credible est, quia ineptum est, et certum est, quia
impossible," 3 перестает быть парадоксом для тех, кто практикует латихан.
Позитивное содержание религиозной догматики никогда не теряется
в латихане. Однако есть и негативное содержание, которое заключается
в отрицании истинности других вероисповеданий. Это уже не религия, а
фанатизм и узость мышления. Практикуя латихан, человек избавляется
от всего этого и понимает, что все позитивные религиозные верования
совместимы друг с другом и что все видимые противоречия исходят не
от души, а от ума или даже от низшей природы человека. До тех же пор,
пока отрицание ереси считается одной из основ истинной религиозной
веры, будет сохраняться и этот камень преткновения.
В том, что религиозная нетерпимость значительно утратила свои
позиции за последний век, можно различить признак времени и
предзнаменование того, что будет в грядущей Эпохе, если, конечно,
человечество примет свою судьбу. Люди больше не желают идти путем
отрицания, и великое счастье, что священство признает ослабление
нетерпимости за последние сто лет. Верующие всех конфессий сегодня
скорее готовы согласиться с тем, что Откровение Божественной Цели
должно быть и у других людей, помимо членов их собственного
сообщества.
У меня самого не возникает сомнений в истинности слов Пака Субуха
о том, что благодаря Субуду христианин может стать лучшим и более
сознательным христианином, чья вера будет прочнее, чем когда-либо
раньше. Смертельным врагом человечества является материализм,
который, в действительности, означает веру в этот видимый мир и
отрицание всех других миров и возможностей. Материализм – это
ужасный, сатанинский враг, и ум человека неспособен угнаться за всеми
его уловками. При этом Субуд может служить самым надежным
оружием против материализма, поскольку позволят заглянуть за его
границы. Ни одно земное оружие не способно победить в этом
противоборстве, поскольку материальные силы занимают
главенствующее положение в земной жизни, и единственное, в чем
правы смотрящие земными глазами, так это в том, что они не видят
никаких признаков нематериального мира. С материализмом
бессмысленно бороться его же оружием и на его территории. Подобно
сыну земли, Антею, он крепнет и остается непобедимым, до тех пор пока
стоит ногами на земле. Если же его поднять над землей, то он начинает
слабеть и, в конце концов, сдается.
Способ освобождения от материализма можно по праву считать
первым вкладом Субуда в возрождение веры. На втором месте стоит
непосредственная уверенность в реальности религиозного опыта, которая
возникает у практикующих латихан. Такая уверенность очень редко
встречается в современном мире, и даже среди священнослужителей она
редко бывает постоянной и неизменной. И это составляет причину
горьких страданий многих людей. Так, несколько служащих
священников пришли в Субуд, уже почти отчаявшись вновь обрести
потерянную веру, и они не были разочарованы. Третий дар Субуда – это
надежда на Господа. Когда человек получает этот дар, его жизнь
полностью преображается. Истинная надежда на Бога встречается даже
реже, чем вера в реальность религиозного опыта, поскольку и
обладающих этой верой зачастую мучают неуверенность и сомнения по
поводу осуществимости Божественной Задачи. Когда же есть надежда на
Бога, религия занимает подобающее ей место центра человеческой
жизни.
Поскольку все эти дары, то есть освобождение от материализма,
уверенность в реальности религиозного опыта и надежда на Бога, могут
быть приняты без малейшего отклонения от догм собственной религии, я
полагаю, что религиозные лидеры во всем мире должны будут, в конце
концов, признать Субуд ответом Господа на всеобщую молитву: "О,
Господи, скорее спаси нас!"
Я не настолько наивен, чтобы полагать, что мои слова убедят тех, кто
сам никогда не испытывал действия Субуда, и я не думаю, что Субуд в
ближайшее время будет принять Церквями. Но я верю в то, что это
может произойти, поскольку убежден, что в этом состоит Воля Бога.
6. Экспансивная сила Субуда
— 65 —
|