|
ee, Субъективизм в понятии внутренней формы у Штейнталя * Как я указывал, я выделяю в мыслях Штейнталя только то, что по существу характеризует его понятие внутренней формы языка, т. е. беру то, что существенно не для объяснения психического происхождения и развития ее, а то, что определяет и характеризует ее как такую, так как в последующем я имею в виду не критику психологизма у Штейнталя, а выделение того, что может быть ценно для раскрытия положительного смысла интересующего нас понятия. — Согласно общему определению Штейнталя, “внутренняя форма языка” есть связь звука и его значения, связь или отношение внешней формы и некоторого содержания сознания. Недостаток этого определения, как и последующих разъяснений Штейнталя к нему, состоит в том, что все время остается неясным роль “предмета” в установлении такого отношения, а иногда она даже как будто вовсе отрицается. Опасность в игнорировании предмета — в том, что для внутренней формы остается одно только субъективно-психологическое истолкование, предоставляющее творчество форм чисто субъективному произволу. И действительно, ведь “внутренняя форма языка”, по Штейенталю, оказывается имеет свое содержание, отличающееся от “содержания вещи”, так как в него входит только то, что мы субъективно схватываем при восприятии или представлении вещи. При таком взгляде, очевидно, нет ни малейшей гарантии против того, чтобы наше “схватывание” не уцепилось за чисто иллюзорное “содержание”. Штейнталь сам принужден был признать, что “внутренняя форма” оказывается “вдвойне субъективной”. Она, следовательно, должна рассматриваться как чистый продукт субъекта, хотя под субъектом понимается у него, собственно, не душа, а, как и у Гумбольдта, дух. Однако, в силу неясности понятия “дух” у Штейнталя, и в особенности в силу его общих психологических предпосылок, в конце концов, понятие “духа” у него сводится к субъективно-психологическим определениям и объяснениям **. В результате поэтому мы вправе сказать, что “внутренняя форма” у Штейнталя есть не что иное, как некоторая совокупность субъективных представлений, сопровождающих высказываемые и воспринимаемые нами слова, — результат, неприемлемость и бесплодность которого для принципиального анализа очевидна. zz, Принципиальное истолкование внутренней формы как интуиции интуиции, у Штейнталя Тем не менее в определениях внутренней формы языка Штейнталя есть сторона, которая заслуживает с нашей стороны особенного внимания. Это именно те его разъяснения, согласно которым внутренняя форма языка есть интуиция, но не интуиция “внешних” предметов, а самой же интуиции. Штейнталь сам поясняет, что такого рода “интуиция интуиции” есть не что иное, как рефлексия, направленная на само течение нашего сознания. Здесь, как известно, мы имеем дело с тем пунктом, в котором внимание исследователя поворачивается, переходя от эмпирической психологической установки, к новой философски принципиальной установке. Последняя нам открывает поток сознания в его чистой идеальной данности, и тут только открывается надежная почва для принципиального уяснения того, что же есть внутренняя форма? Интуиция, как предмет интуиции, явно может быть подвергнута здесь анализу в своей идеальной сущности, и уже никак нельзя отрицать, что ее формальные моменты также представляют предмет идеального порядка, следовательно, и дисквалификация их в простую эмпирическую “совокупность субъективных представлений” теряет свое значение как основа для анализа понятия “внутренней формы”. Так прощупывается основание для точного изучения форм языка: грамматических, логических, эстетических и др. — 7 —
|