Язык и смысл

ee, Моя интерпретация Гумбольдта

Сильные и слабые стороны мысли Гумбольдта — ясны. Язык служит цели понимания, и в этом смысле он является единственным и всеобщим источником и орудием познания. Конечно, слово не “передает” предмета, который по существу трансцендентен, оно только называет его. Содержание, носителем которого он является, состоит, как указано выше, из некоторого сенсуального материала, субстрата (?lh) и чисто мыслимого содержания. И то, и другое также по существу трансцендентно. Предмет вместе со своим содержанием есть то, о чем слово, о чем идет речь, а не то, что “передает” слово. Здесь лежит значение слова, но само по себе, очевидно, оно так же не может быть “передано”. Оно передается только будучи оформлено. Не следует искать постоянного соответствия между звуковой формой слова и внутренней интеллектуальной формой, — последняя имеет свою самостоятельную жизнь и закономерность. Без внутренней формы, строго говоря, нет не столько слова, сколько его значения, нет, следовательно, осмысленного слова. Что не поддается оформлению в этом смысле, то непередаваемо, “невыразимо”, “неизреченно”. Сфера внутренних форм и сфера значений, таким образом, взаимно покрывается, но формы и значения здесь отнюдь не составляют одного и того же. Формы — то, через что или благодаря чему происходит понимание, значение — суть само понимаемое. В живом опыте они — единое, и их единство — в форме. Понятие, как средство понимания, не есть значение в собственном смысле, а есть оформленное значение. Внутренняя форма слова, как понятие, не есть само значение, а некоторое отношение между терминами корреляции: слово — значение. Сколь сфера мыслимого в целом содержания есть по преимуществу сфера отношений, явно, что здесь — область форм. И если бы Кант был прав, что только чувственность дает содержание познанию, а мышление его только формует, сфера мыслимого была бы сферою одних и чистых форм. Сфера форм, во всяком случае, остается sui generis 6 идеальной сферой, отличной в целом как от называемого словом предмета, так и от значащего в слове содержания. Разумеется, в себе сфера слов также не однородна, и рядом с “понятием” располагается область таких форм, как “образ”, “фигура”, “символ” и пр. Здесь, очевидно, своя особенная тема. Мы ограничиваемся поэтому только выделением одной стороны: логической проблемой понятия как проблемой внутренней формы.

zz, Оценка Гумбольдта (<субъективизм>)

Поскольку изложенные мысли составляют раскрытие гумбольдтовской идеи внутренней формы языка, мы найдем в последней весьма плодотворную почву для разрешения интересующей нас проблемы. Но и в этом остается еще много недоговоренного, и в других отношениях развитие мысли у Гумбольдта оставляет нас неудовлетворенными. Что “форма” соотносительна “содержанию”, это признается как-то всеми, но зато совершенно забывается, что “форма” есть также “продукт”, “результат”, “произведение” некоторой формообразующей “деятельности”, для определения которой должен быть указан ее источник или начало. Как только произведено отвлеченно разделение “содержания” и “формы”, слишком легко подсказывается желание приписать эту деятельность самому человеку, что, как известно, приводит к субъективизму и эмпирическому скептицизму *. Кант попытался “выпарить” человека и “перегнать” в гносеологический куб одни чистые формы. Дело это помогло мало, но жесткий эксперимент произвел нужное впечатление. Ему поддался и Гумбольдт. Это имело как некоторые положительные, так и отрицательные последствия.