|
Ганнон. Да как же: уходил — будто на крыльях улетал, а теперь хромаешь[18]. Трасимах. С войны так обычно и возвращаются. Ганнон. Что тебе война — ведь ты пугливее серны! Трасимах. Надежды на добычу сделали храбрецом. Ганнон. Значит, несешь уйму денег? Трасимах. Наоборот, пустой пояс[19]. Ганнон. Зато груз необременительный. Трасимах. Но я обременен злодеяниями. Ганнон. Это, конечно, груз тяжелый, если верно сказано у пророка[20], который грех зовет свинцом. Трасимах. Я и увидел и совершил сам больше преступлений, чем за всю прошлую жизнь. Ганнон. Понравилось, стало быть, воинское житье? Трасимах. Нет ничего преступнее и злополучнее! Ганнон. Что же взбредает в голову тем, которые за плату, а иные и даром, мчатся на войну, будто на званый обед? Трасимах. Не могу предположить ничего иного, кроме одного: они одержимы фуриями, целиком отдались во власть злому духу и беде и явно рвутся в преисподнюю до срока. Ганнон. Видимо, так. Потому что для достойного дела их не наймешь ни за какие деньги. Но опиши‑ка нам, как происходило сражение и на чью сторону склонилась победа. Трасимах. Стоял такой шум, такой грохот, гудение труб, гром рогов, ржание коней, крики людей, что я и различить ничего не мог — едва понимал, на каком я свете. Ганнон. А как же остальные, которые, вернувшись с войны, расписывают всё в подробностях, кто что сказал или сделал, точно не было такого места, где бы они не побывали досужими наблюдателями? Трасимах. Я убежден, что они лгут почем зря. Что происходило у меня в палатке, я знаю, а что на поле боя — понятия не имею. Ганнон. И того даже не знаешь, откуда твоя хромота? Трасимах. Пусть Маворс[21] лишит меня наперед своей благосклонности — пожалуй, что нет. Скорее всего, камень угодил в колено или конь ударил копытом. Ганнон. А я знаю. Трасимах. Знаешь? Разве тебе кто рассказал? Ганнон. Нет, сам догадался. Трасимах. Так что же? Ганнон. Ты бежал в ужасе, грохнулся оземь и расшиб ногу. Трасимах. Провалиться мне на этом месте, если ты не попал в самую точку! Твоя догадка так похожа на правду! Ганнон. Ступай домой и расскажи жене о своих победах. Трасимах. Не слишком сладкой песнею она меня встретит, когда увидит, что муж возвращается наг и бос. Ганнон. Но как ты возместишь то, что награбил? Трасимах. А я уж возместил. Ганнон. Кому? Трасимах. Потаскухам, виноторговцам и тем, кто обыграл меня в кости. Ганнон. Вполне по‑военному. Худо нажитое пусть сгинет еще хуже — это справедливо. Но от святотатства, я надеюсь, вы все‑таки удержались. — 7 —
|