Триумф бессознательного. Сборник эссе

Автобиографическое

Прелюдия конца

Совпадения бывают трагическими, а бывают и смешными. Когда оба эти качества совпадают, совпадение называется трагикомическим.

Я расскажу об одном таком, который едва не стоил мне пребывания в институте – со всеми вытекающими последствиями.

На третьем курсе подошел ко мне как‑то мой приятель, редактировавший стенную газету факультета, и попросил для очередного номера какое‑нибудь мое стихотворение. Периодически он печатал в этой газете мои стихи, не столько из‑за их литературных достоинств, сколько из хорошего ко мне отношения и пользуясь своим служебным положением. Новых стихов у меня в это время не было, и я принес ему одно старое, написанное несколько лет назад, еще в школе, под впечатлением от одного эпизода Великой Французской Революции. Я отдал ему стихотворение и немедленно забыл об этом.

Прошел месяц с лишним. Я сидел в аудитории в ожидании лекции. Рядом со мной сел сокурсник, с которым я был едва знаком (курсы у нас были большие), и внезапно спросил меня: «Видел последнюю газету факультета?» Я удивился: стенная газета обычно не была предметом интереса и обсуждения в нашей среде. «Советую пойти посмотреть – продолжил мой собеседник – получишь море удовольствия». Тон его был такой, что я решил обещанное удовольствие не откладывать, и побежал на второй этаж, где на большом стенде, в человеческий рост, висела газета. То, что я заметил еще издали, было невиданным. Перед газетой, мимо которой все и всегда ходили, совершенно не обращая на нее внимания (даже если там были мои стихи), стояла большая и молчаливая толпа. Было невозможно протиснуться к стенду. Когда я приблизился, студенты начали расступаться, пропуская меня вперед. Я не был так уважаем и популярен, чтобы отнестись к этому как к само собой разумеющемуся. Оказавшись в первом ряду, я увидел следующее.

На первой странице газеты был подробный отчет о состоявшемся только что очередном съезде КПСС. Центральным событием съезда, детально изложенным в газете, было исключение из партии Молотова, Маленкова и Кагановича (и примкнувшего к ним Шепилова – такой была официальная формула) за неудавшуюся попытку мятежа против Н. С. Хрущева, предпринятую за несколько лет до съезда (это так не называлось, но именно это имелось в виду под их обвинением в антипартийной деятельности). Эти трое действительно пытались остановить курс, начатый разоблачением культа личности. Но в тот год, когда состоялся съезд, мятеж этот уже был не актуален, и все мы жили в эпоху нового культа, хотя и менее страшного.