Наизнанку

Совсем туго шла история и география. Мир земли и людей был до невозможности спрессованы здесь и кирпичами отходов уложен в какие-то дурные схемы/здания. Нет, «это – тройка, в лучшем случае». Схемы не воспринимались и не запоминались из-за пестроты кирпичей. Колька вылезал на пятёрках за доклады, когда разрешалось вытянуть и развернуть что-то яркое, живое ещё.

На литературе тоже кое-как со скрипом проезжая «анализ произведений», он вдруг ловил образы героев, настроения авторов и писал неожиданные сочинения не по форме, которые иногда нравились учителям.

Он почти полюбил английский. В отличие от русского, где на слова надо было накладывать странные схемы… Здесь ему сначала показалось, что у него появился шанс понять что такое язык, как он придумывается или откуда берётся. Здесь так было радостно от откровенной, очевидной условности того, что собака это «собака» или «dog». Совсем другие звуки и значки – значит, все понимают, что это условно!! Эта радость, игра в новые названия увлекла его. Но скоро вечно неуверенно-раздраженная учительница стала и здесь требовать схем, тем, грамматики и всё потускнело. Он так и остался с первоначальными запасами и они выручали его на «3-4».

Он не любил школьные перемены. Обычно оставался в классе, чтобы не окунаться в бурлящий бассейн, тесно заполненный долго сдерживаемыми эмоциями. Как-то пребывая в устало-злобном раздражении, Колька сам выскочил в коридор, наткнулся тут же на кого-то, подрался, испытал облегчение и придумал этому название. Как будто на уроках напиваются грязной воды, выбегают в холл, и их разом тошнит друг на друга. Фу.

Он не мог практически завести друзей, что беспокоило почему-то взрослых. Это было очевидно, но необъяснимо. При отдельных проблесках интереса и взаимопонимания, взаимопроникновения он не мог видеть, как его «друг» вливается в толпу в коридоре и чувствовать, как впускает это в себя.

ГЛАВА 6. ОНА

Сегодня в школе был новенький. Самое интересное – не ученик и не учитель. Смешное название – стажёр. У Кольки почему то сразу возникла идея коренастого сторожевого пёсика. А парень - и впрямь, был похож. Невысокий, широкий телом, со стрижкой, делающей голову кубиком. Сидел на первой парте с боку как-то расслаблено, ноги вбок, а верх сосредоточенно напряжён и голова наклонена типа «внимательно». Того и смотри – то ли хвостом завиляет, то ли за косточкой прыгнет. Смешной. Но Кольку ещё и не это заинтересовало. Всякий новенький был обычно скучно окружён страхом и первые дни ничего интересного не видно было. Этот Максим (как его училка назвала) был почти без страха. Зато в нём преобладали оттенки, которые Колька хоть и встречал часто, никак не мог соединить с каким-нибудь принятым словом-качеством. И вот тебе шанс.