|
Знаково-символическая природа сознания, будучи его атрибутивной характеристикой, заставляет отдать безусловное предпочтение структурно-семиотической парадигме — как в силу высокого эвристического потенциала последней, так и в силу интеллектуальной респектабельности уже имеющейся традиции. Для экспериментального изучения ментальных структур сознания необходимо выбрать релевантное исследовательской задаче феноменальное поле, в единой и непрерывной динамике которого следует выделить типы предметностей, конституированные упомянутыми структурами как самораскрывающимися данностями, “чистыми возможностями” (Э.Гуссерль) сознания. Тем самым ментальные структуры сознания понимаются как механизмы, лежащие в основе такой теории познания, которая описывает и формулирует те нормы, в которых выполняется (или должен выполняться) познавательный, сенсорно-перцептивный или мыслительный акт. Иначе человек получает статус некоего ментального существа, наблюдающего мир изнутри определенной сущности. Детерминированное ментальными структурами познание является органическим в том смысле, что выявляет и затем описывает “образования, имеющие собственную, естественную жизнь, продуктом которой являются наши мнения (равно как и представления, установки, ценности. — Авт.) и наблюдение которой позволяет формулировать законы как необходимые отношения, вытекающие из природы вещей” [42, с.19]. В последнее время число работ, подобным образом подходящих к проблеме изучения непосредственно не наблюдаемой субъективной реальности индивида, значительно возросло. Одним из первых, кто наиболее полно и систематизированно описал структуру взаимоотношений внутренней психической реальности индивида и языка (как семиотической системы), на котором он мыслит и говорит, был Р.Барт [7]. В его работах дается развернутое описание структуры и принципов функционирования семиотических систем разного уровня в их связи с феноменами внутренней психической реальности. В отечественной науке исследования такого уровня были проведены М.М.Бахтиным (Волошинов). Совсем недавно аналогичные исследования собственно политических аспектов картины мира (политического менталитета) предприняли В.Ф.Петренко и О.В. Митина [51]. Анализ ментальных структур сознания не исчерпывает психологии ментальности. Гораздо чаще последняя понимается как своего рода бессознательный фон социокультурного бытия личности, как некоторый гено-текст (Ю.Кристева), лежащий в основе множества индивидуальных фено-текстов личной активности. В своей работе мы сосредоточились прежде всего на изучении бессознательной основы индивидуального дискурса — языковой (лингвистической) картины мира, точнее — тех ее параметров, которые, будучи имплицитно заданными системой родного языка, не осознаются субъектом речевой практики. — 12 —
|