|
Рассказывает Дарья Оленевская Однажды захожу я к батюшке, а у него преподобный Серафим по стене с палочкой идет, а батюшка радостно кричит: «Даша, посмотри, посмотри, посмотри...» Я сразу увидала, как дверь отворила. Спросила у батюшки благословения и ушла, а преподобный Серафим так и стоял на стене живым. А на похоронах народу было: от Оленевки чуть не до Соловцовки до церкви. Когда несли из келий в церковь, на головах играло солнышко, как на Пасху. Дошли до старой келий, до разоренной Оленевской церкви, остановились на панихиду, а солнце наряжало всем платки то красным, то зеленым, то желтым, то розовым, то голубым, то васильковым цветом, как в радуге. Рядом стоит сельский совет, из него даже любовались солнышком. На руках у батюшки лежало Евангелие и крест, а лицо было закрыто воздухом. И по всему этому солнышко бегало различным светом. Так Господь и все небо радовалось преставлению такого великого угодника Божьего... Истинный праздник, большой. Когда мы пришли с похорон его и сели за стол, с нами сели рылыцики. Вина никакого не было, даже для этих рабочих, которые копали могилу. Пелагия, девица за столом рассказывала: «Десять лет тому назад старец сказал мне, чтобы я с ним шла на кладбище. Привел меня в это место, где мы его сейчас похоронили, и сказал: — На это место я ходил 30 лет и пел себе отходную, а теперь мои ножки не ходят, я помру, а ты останешься и приведешь на это место могильщиков рыть мне могилу. На этом месте и вырыли. Могильщики сами узнали место и удивлялись. Они рассказывали: «Сколько мы рыли могил и знаем, сколько костей попадается. А эту могилу рыли, ни косточки не встретили, как в поле, а не на кладбище, и не заметили, как легко вырыли...» Девственник лег в девственную могилу. Рассказывают девушки Перед Ильиным днем батюшка говорил Кате: «Я на Ильин день умру, а в церкви вы пойте Христос Воскресе». И действительно, на Ильин день в церкви он умер. По разрешению отца Димитрия девушки запели на клиросе в перерыве между утреней и обедней: Христос Воскресе. Спели трижды, и батюшка ожил и велел его везти домой, обедню не смог служить. Дома ему стало полегче, и он всех, кто пришел к нему после обедни, благословил и указал, где и как жить. В воскресенье велел опять везти его в церковь, но пробыл немного, а дома всех принял и говорил: «Завтра вы ко мне все придете: завтра праздник, завтра все придете, завтра праздник, все придете завтра — праздник». Свое преставление он называл праздником. На четвертый день после Ильина дня он умер... — 46 —
|