|
Старец о.Иоанн преставился, и мы стали ездить на его могилку. В 1952 году ехали мы к нему на память. Со мной ехала Клава Шильцова, жительница Каменки, работает она на сахарном заводе. Она до сих пор со страхом вспоминает этот случай с Машей. Кто-то посоветовал Маше-бесноватой ехать к батюшке на могилку для исцеления, она охотно согласилась. От станции Оленевки шли уже в темноте. Сначала мы не знали, что этим же поездом с нами приехала Маша-бесноватая с провожатыми женщинами, и они идут впереди нас. С половины дороги Маша начала бесноваться. Мы поравнялись с группой, которые воевали с Машей. Женщин 8-10 тащили ее под руки и сзади ее толкали, и спереди за одежду тащили, а она оказалась сильнее их всех, и они с ней замучались. Потом она упала, они ее подхватили: кто за ноги, кто за руки, кто за голову - и тащили ее навесу, а она извивалась своим животом вверх и вниз и кричала. Крики ее были страшные: она женщина, а называла себя в мужском роде: «Я зашел в нее и не выйду! Куда меня тащите? Ой, убивать меня несут! Не выйду, я привык к ней. Не хочу туда, не пойду. А-а-а-а, убивать несут, сейчас убьют меня!» И зарычала Маша, как зверь. Такими криками и еще непонятными какими-то возгласами и визгом она сопровождала всю вторую половину дороги до батюшкиной могилы. Перед самой могилой она сильно завизжала и упала, коснувшись головой праха перед оградкой. И сразу притихла, очнувшись, тихонько стала приподниматься, стала на колени вся мокрая, потная, растрепанная. Кто-то поправил на ней платочек, и она тихо спросила: — Мы где? — На батюшкиной могилке, - ответили ей. — Уже дошли? - удивленно спросила Маша. Значит она все время была без памяти. Потом ее начало рвать. И когда ей стало легче, она встала и пробыла с нами на могилке до утра. Заходила в ограду и там молилась спокойно. Утром все пришли в Соловцовскую церковь, в которую всегда возили батюшку. На этой обедне Маша оказалась опять рядом со мной. Во время пения «Иже Херувимы» она стояла совершенно спокойно. После службы она говорила: «20 лет падала в церкви, и мне говорили, что лаяла по-собачьи, а сегодня не упала. Батюшка на могилке мне помог». Потом много раз мы виделись с этой Машей и часто говорили с ней: она совершенно здорова после этого посещения могилки нашего чудесного целителя и не беснуется, но по старой привычки ее называют до сих пор «Маша-бесноватая». Прошло 25 лет, и Маша до сих пор здорова. Мысли, навеянные от чтения воспоминаний об отце Иоанне Место своего погребления о. Иоанн указал еще при своей жизни. И это не случайно. Его могила особенная. Особенная потому, что уходишь от этого места совсем другим человеком, не таким, каким приходил: более успокоенным, очищенным. С этого места открывается даль, та ширь и простор, которые всегда влекут нас как к чему-то прекрасному, неизведанному и недосягаемому, чистому — тому, к чему всегда влечется и тяготеет душа человеческая. К миру отрешенности, к миру духовного познания радости вечной.- Вечность - Господь. К Нему и призывал о. Иоанн. Его могилка так и не сливается с другими, выкопанная в девственном месте девственнику, она так и остается угловой. Он был пастырь и его могила, словно пастырь другим могилам. — 51 —
|