|
Но! В то же время, когда мы видим, как демонстрация ужасов Реального вскрывает ненастоящность, искусственность высокого искусства эпохи модерна, образуя в нём некую зияющую пустоту, в этой растяжке «высокое искусство – документальная хроника ужасов Реального» в обоих полюсах происходит отрыв от жизни путём попыток выпуклой фокусировки её крайних проявлений. Это тупик. И сама идея жестокости у А.Арто всё-таки связана не с жестокостью как таковой, не со всеми этими документальным хрониками смертей, убийств и катастроф. Жестокость для Арто имеет значение, принципиально отличное от бытового. Если в обыденном понимании жестокость связана с проявлением индивидуализма, его претензией на господство, то по Арто, жестокость — осознанное подчинение необходимости, направленное на разрушение господства индивидуальности. Необходимость прежде всего воплощать Жестокость свойственна любому действию, проявление добра — тоже Жестокость. «В явленном мире, говоря на языке метафизики, зло остается перманентным законом, а благо — лишь усилием и, стало быть, еще одной жестокостью, добавленной к первой». Жестокость, в понимании Арто, суть акт творения. Вообще, слово «жестокость» может вызывать у читателя весьма однозначные коннотации, поэтому можно найти ему синоним в ещё одном термине, введённым К.Кастанедой (который, кстати, в построении своего мировоззрения руководствовался всем корпусом современной западной философии, в том числе и дискурсом Арто), применительно к пути воина духа, - «безжалостность» как некое принятие Таковости реальности во всех её проявлениях и безоценочного отношения к ним. Эпоха модернизма завершилась, так и не найдя форм и инструментов, которые могли бы вплотную соединить жизнь и искусство. Такое искусство, которое, с одной стороны, стирало бы грань между зрителем и представлением, приводило бы человека к глубокому контакту с обнажённым нервом бытия, а с другой стороны, не прибегало бы к искусственному педалированию темы катастроф и насилия. Такое искусство само по себе являлось бы не только и не столько зрелищем, сколько актом исцеления, как индивидуального, так и социального. Поскольку модернистских форм искусства было несколько, то соответственно, сложились и формы постмодернистского искусства, стремящиеся вытеснить предшествующие формы искусства в художественной практике. К особенностям постмодернизма относится стирание прежних категорий жанра и дискурса, что означает, в частности, конец философии как таковой. К примеру, как определить работы Мишеля Фуко? Что это – философия, история, социальная теория или политическая наука? Ни то и ни другое и ни третье. Но мы могли бы назвать это одной из форм коллажного постмодернистского искусства. Для Жиля Делёза искусство – желающая художественная машина, производящая фантазмы. Поэтому современность, согласно Делёзу, определяется властью симулякров. — 5 —
|