|
Какие темы, связанные с религией, являются для «Еженедельного журнала» приоритетными?
Значимые общецерковные события, отношения церкви и государства, какие-то общественные дискуссии, например, о преподавании Основ православной культуры – все это мы пытаемся отслеживать и периодически об этом пишем. Больше, наверное, все-таки интересуют взаимоотношения государства и Церкви, вопрос о месте церкви в политике. Ведь Церковь сейчас оказывает реальное воздействие на политические процессы в обществе. Кроме того, как известно, религиозная карта довольно часто разыгрывается на выборах, используется наиболее важный ресурс Церкви – ее авторитет в обществе. Или наоборот: играют на каких-то не самых благородных чувствах и страстях верующих, но это бывает реже. Как, на Ваш взгляд, будут развиваться отношения государства и Церкви?
В нашем обществе принципы отношения к религии пока только формируются, поэтому сложно сказать, какими они будут, но у меня складывается ощущение, что государство в очередной раз испытывает некоторую растерянность и не очень понимает, за что ему ухватиться. Я не исключаю, что религия войдет в набор тех вещей, за которые «ухватится» государство. Вам не кажется, что сегодня в СМИ термин «религиозный экстремизм» употребляется слишком часто? Существует ли он в принципе?
Да, существует. Но я бы, скорее, говорила о религиозном экстремизме не как об общественном движении, а как общественных настроениях. Часть верующих действительно настроена достаточно агрессивно (я имею в виду православных верующих), но надо сказать, что некоторая часть неверующих, в свою очередь, тоже настроена столь же агрессивно. Существует взаимонепонимание между этими частями общества, потому что на верующего человека средний неверующий до сих пор смотрит как на аномалию. Неверующие пока еще органически не способны понять, что верующий человек – это норма. Есть две крайности: некоторые приписывают верующим какую-то заоблачную высоту, другие же – чуть ли не умственную отсталость. И верующие в ответ порой ведут себя неадекватно. В них слишком силен прозелитический запал, который находит выражение в действиях откровенно насильственных – ведь по-другому действовать мы, с нашим большевистским прошлым, попросту не умеем, не научились еще. Присутствие такого религиозного экстремизма я ощущаю. На мой взгляд, религиозный экстремизм как некое общественное настроение может быть гораздо опаснее формализованного религиозного экстремизма (например, того, который называют исламским), потому что в обществе создается вполне реальное напряжение. — 56 —
|