|
Например, в одну из пятничных проповедей, незадолго до выборов губернатора Санкт-Петербург, в соборной мечети питерский муфтий Джафар Пончаев произнес настоящий панегирик в адрес Валентины Матвиенко, призывая мусульман голосовать за нее. Для Пончаева абсолютно неважно мнение Гайнутдина, никто ему не может указать, что и как говорить, кроме закона, который ограничивает духовных лиц в агитационной деятельности. В любом случае, я против того, чтобы существовал запрет на участие в выборах для мусульманского духовенства. Духовенство – это люди, которые имеют свои политические интересы, представляют интересы своих прихожан. У мусульман джамаат (община) не только союз верующих, которые вместе по пятницам читают намаз, это социальная, а иногда и политическая структура. Так пусть они и участвуют в выборах во всех возможных формах. Могут ли СМИ реально противодействовать религиозному экстремизму?
Нет никакого религиозного экстремизма. Ни исламского, ни православного, ни иного. Вы можете объяснить, что такое религиозный экстремизм? Любое религиозное отступление от тотального конформизма можно назвать религиозным экстремизмом. Экстремизм бывает политический. Если, по вашему мнению, религия близка политике, то может ли в политическом экстремизме присутствовать религиозный элемент? В любом явлении присутствует религиозный элемент. Человек, который следует своим религиозным представлениям, в конце концов обнаруживает, что та политическая реальность, которая его окружает, враждебна ему; у человека появляется два возможных пути: либо идти на сделку со своей совестью, либо, если он честен по отношению к самому себе, уходить в оппозицию. Радикальная конфронтация – это очень личная, глубоко внутренняя позиция, которая не позволяет мириться с существующим положением вещей. Когда человек перестает мириться с существующим положением дел, он автоматически зачисляется обществом в экстремисты. Экстремист – невнятный термин, который ничего не описывает, кроме того, что это – враг. Если радикализм касается внутреннего, глубоко личного восприятия мира (и именно поэтому вы воспринимаете радикализм как религиозное проявление), то где граница проявления этой радикальной религиозности? Эти проявления ограничивает религия. Деятельность и борьба человека, по крайней мере у мусульман, четко кодифицирована. Религия говорит, чт? можно делать, а чт? нельзя. В исламе это вот что: не начинай первым; не нападай первым; если же на тебя напали и изгнали из дома, тогда ты можешь защищаться, но не преступай, ибо Аллах не любит преступающих; ты не должен воевать с беззащитными женщинами, детьми. Если говорить о вооруженной, силовой борьбе, то взрыв в Тушино – абсолютно недопустимая вещь, нарушающая доктринальное, теологическое ограничение борьбы. — 51 —
|