Томизм

Однако из этого вовсе не следует, что истина изложенной таким образом философии подчинена истине веры, в конечном счете, апеллирующей к авторитету божественного откровения. Томистская философия представляет собой совокупность строго доказуемых истин и, как таковая, подлежит оправданию только разумом. Когда св. Фома рассуждает как философ, он прибегает исключительно к методу доказательства. При этом неважно, что отстаиваемое положение подсказано верой, так как св. Фома никогда не допускает вмешательства веры (и не требует этого от нас) в подтверждение того, что полагает доказуемым рациональным путём. Следовательно, между утверждениями обеих дисциплин - даже тогда, когда они касаются одного и того же предмета, - сохраняется строгое формальное различие, основанное на разнородности принципов доказательства. Между теологией, согласующей свои исходные позиции с первоначалами веры, и философией, вопрошающей один лишь разум о том, что он может нам открыть о Боге, пролегает родовое различие: theologia quae ad sacram doctrinam pertinet, differt secundum genus ab illa theologia, quae pars philosophiae ponitur (“теология, принадлежащая к священному учению, отличается по роду от той теологии, которая полагается частью философии”)58. Можно сказать, что это родовое различие отнюдь не было для св. Фомы недействующим принципом, который признают, но не принимают во внимание на практике. Внимательное изучение его доктрины с точки зрения её исторического значения и в сравнении с августинианской традицией, наиболее ярким представителем которой был св. Бонавентура, показывает, на какие глубокие преобразования и невероятно смелые изменения отваживался без колебаний св. Фома, стремясь отвечать требованиям Аристотелевой мысли всякий раз, когда он полагал их тождественными требованиям разума59.

Именно в этом состоит собственная философская ценность томизма, именно это превращает его в решающий момент истории человеческой мысли. Вполне осознавая все последствия такого подхода, св. Фома признает в одно и то же время и вместе с их собственными требованиями и веру, и разум.

Его цель — не в поверхностном домостроительном примирении наиболее приспособляемых философских доктрин с традиционным богословским учением. Он хочет, чтобы разум вполне свободно развивал свое собственное содержание и явил настоятельность своих требований во всей их целостности. Философия, которой учит св. Фома, не потому является философией, что она христианская. Он знает, что чем истиннее будет его философия, тем более христианской она будет, и чем более христианской, тем более истинной. Поэтому, кроме всего прочего, св. Фома одинаково свободен как по отношению к св. Августину, так и по отношению к Аристотелю.