Опиум для народа. Религия как глобальный бизнес-проект

В конце II века философ Цельс, исследовавший христи­анское учение, дал развернутую и весьма впечатляющую критику этой иудейской ереси. В частности, он писал: «Люди рассказывают, что Иисус был плюгавеньким человечком, маленького роста. Он имел столь некрасивое лицо, что оно вызывало у всех отвращение».

В начале III столетия римский богослов Тертуллиан из Карфагена (настоящее его имя Квинт Септимий Фло­ренс), исходя из господствовавших тогда идеологических со­ображений, так обосновывал внешний облик Иисуса: «Внеш­ний вид Иисуса Христа был лишен какой бы то ни было кра­соты и привлекательности».

Возможно, еще и по этой причине первые христиане своего кумира не рисовали, ведь нарисовать кривоногого уродца означало бы намалевать на своего бога карикату­ру, выставив его посмешищем перед нехристианами, кото­рые и так относились к первым христианам с иронией и пре­зрением.

Первые изображения Иисуса появляются только в нача­ле IV века. И они вовсе не безобразны! Правда и совершенно не похожи на того Христа, к которому мы привыкли. К IV веку христианство уже переросло иудаизм и Иудею, в христиан­ские секты входили теперь по большей части не евреи. И по­тому типаж Христа отразил преобладающую «породу»: в нем не было ничего иудейского. Христа изображали как обыч­ного римлянина, гражданина империи — коротко стрижен­ного, без усов и бороды, в тунике или тоге. По той же причи­не в среднеазиатских республиках СССР Ленина норовили нарисовать узкоглазым: чтобы выглядел «своим».

Ничего не поделаешь, массовость — это «опопсовение». Практика молодого, малочисленного и строгого христианства запрещала рисовать Христа. Но массовый наплыв людей в на­бирающую популярность модную религию сделал свое дело. Фанаты (без разницы, Христа, Ленина или какого-нибудь певца) хотят иметь портретик своего любимца на стене, и они его получают. Рынок есть рынок, и религиозный рынок в этом смысле ничем от других не отличается...

Когда христианство вышло из катакомб и из секты упер­тых отморозков стало государственной религией, оно начало приобретать имперскую стать и свойственную государствен­ной религии помпезность. Христианство стало обрастать мишурой ритуалов, рядиться в серебро и золото, становить­ся общественным институтом со всеми его психологически-субординационными приблудами, свойственными социаль­ной иерархии. Естественно, не обошлось и без революции в представлениях о внешности Христа. Государственной ре­лигии не нужен был кривоногий уродец, он не был достоин той великой структуры, которой стала церковь. Несолид­но иметь своим символом какого-то плюгавенького человеч­ка. Поэтому основоположника решено было подкорректи­ровать в сторону большей эстетики. Сделать Иисусу, так ска­зать, ребрендинг. И из Христа сотворили знойного красавца, бич-боя.