|
Из нас тянут силы, деньги, время – это понятно. Эти люди почему-то для нас важны – тоже понятно. Но почему мы обреченно лезем в любезно заготовленную для нас ловушку, понимая, что все это будет повторяться, и повторяться “по нарастающей”? И что же такое о нас знают – а они, конечно, знают! – наши дорогие “шантажисты”, что нам легче “заплатить” и раз, и два, и десять, чем оказаться с этим знанием лицом к лицу? Ведь и речь-то идет о невинных, вполне нормальных ситуациях, не о действительно трагическом “уйдешь – повешусь” и пожизненных муках совести, не об угрозах настроить против бывшего мужа детей, как это тоже, увы, случается... Но: если во всех этих ситуациях есть что-то общее, то разница между настоящим эмоциональным террором и нашими маленькими неприятностями будет, так сказать, чисто количественной. Действительно, сделать что-то (пусть под давлением) для слегка избалованного ребенка – это одно, а оставаться всю жизнь с истеричкой-женой, стращающей самоубийством, – это другое. Разные степени давления – разная расплата, но разница, увы, только в “сумме”. Не пора ли провести независимое расследование и попытаться понять, что же нами движет? Всякое приличное расследование предполагает версии. Вот и мы рассмотрим несколько. Версия первая. Мы боимся их потерять – фактически или, как с родственниками, в плане отношений. Нам легче наизнанку вывернуться, чем представить себе, как за Ним закрывается дверь навсегда, как нас перестают считать классными родителями – и даже как свекровь вешает трубку не попрощавшись, в смертельной обиде. Мы панически не хотим дать повод к тому, чтобы нас можно было отвергнуть. Если это так, то возникает неприятный, но важный вопрос: откуда и когда в нас поселился такой сильный страх быть отвергнутыми? На этот вопрос прямого и элементарного ответа, конечно, не дашь; известно одно: те, кто умеет сказать “нет” дорогим им людям, почему-то боятся быть отвергнутыми меньше. Версия вторая. Мы разделяем представление о том, что любящая женщина должна быть готова на все, что хорошие родители удовлетворяют все потребности своих чад, а почтительная невестка не обидит “старую беспомощную женщину” невниманием. И если нам предлагается что-то неудобное, неприятное или даже невозможное, это – испытание нашего отношения к тем, кто предложил. В общем, как в эстрадной хохме шестидесятилетней давности, “любишь маму – вымой сортир”. Если следовать этой версии, то возникает свой вопрос: откуда и когда в нас внедрился миф о том, что быть использованной – прямое назначение хорошей матери, возлюбленной, невестки? — 5 —
|