|
А вот еще одно типичное и также, по сути, совершенно непонятное клише: «Сознание – интегратор психических процессов…» Это при том, что о психике мы заведомо знаем еще меньше, чем о сознании, вообще знаем о ней лишь по аналогии с сознанием. И уж, конечно, не знаем толком, ни что она такое, ни что конкретно делает, ни, тем более, на какие именно различные психические процессы распадается и зачем эти процессы надо интегрировать. Для примера: вот что написано про психику в «Большом толковом психологическом словаре»: «Этот термин является избитым результатом объединения философии и психологии. На некотором глубинном уровне мы его нежно любим и лелеем и видим в нем большой потенциал, но из-за нашей собственной несостоятельности непрерывно злоупотребляем им, грубо прибегая к излишним домыслам» (Ребер, 2000, с.138). Как тут реально обсуждать, как происходит процесс интеграции неведомого? Когнитивизм придал сознанию статус научного термина. Замысел когнитивной психологии у ее создателей (Дж. Миллера, Дж. Брунера и др.) был связан с признанием того, что поведение человека не может быть понято без описания непосредственно не наблюдаемых психических и сознательных процессов. Они даже подумывали назвать создаваемый ими в 1960 г. исследовательский центр в Гарварде Центром ментальных исследований, но потом все-таки остановились на Центре когнитивных исследований (см.: Шульц, Шульц, 1998, с. 486). Таким образом, их подход находился в прямой оппозиции к бихевиоризму, который признавал научным только утверждения о непосредственно наблюдаемом. Сам центр, как говорят свидетели, и создавался не для развития определенных идей, а исключительно против бихевиоризма. В начале своего когнитивистского пути эту оппозицию явно выразил и Н. Хомский, подвергнув язвительной критике концепцию Б. Скиннера.. У. Найссер в книге, давшей название всему психологическому направлению когнитивизма, напрямую говорит о его несовместимости с бихевиоризмом (Neisser, 1967, p. 5). Однако сегодня когнитивные психологи уже редко выступают как последовательные когнитивисты. «Когнитологи второго поколения», не удовлетворенные достигнутыми результатами, потеряли чистоту замысла и стали дрейфовать к эмпиризму (явно выраженная идея мультидисциплинарности когнитивной науки этому только способствовала). Они ослабили свою оппозиционность бихевиоризму, признав его родственной, хотя и не достаточно полной общей теорией. А уж при взгляде со стороны когнитивный подход вообще стал восприниматься как «часть наследия бихевиоризма» (Смит, 2003, с. 87), «позднейшей формой бихевиоризма» (Лихи, 2003, с. 336). Стоит ли удивляться, что уже в 1980-х гг. некоторые основатели когнитивистики испытывали глубокие сожаления по поводу того, во что она превратилась. Когнитивисты не учли, что теоретические построения отличаются от эмпирических не тем, что описывают ненаблюдаемые объекты, а тем, что описывают объекты идеализированные, т.е. такие, которые вообще не могут существовать (наподобие материальной точки, не имеющей ни длины, ни ширины). В итоге они таких объектов не предложили, а потому и не создали полноценной теории. — 8 —
|