|
Свою попытку разрешить возникающие головоломки и описать законы работы сознания я связываю с позицией радикального когнитивизма. С этой позиции цель организмов, обладающих сознанием, – не выживание, а познание. (Более точно: сознание ведет себя так, что наиболее эффективным способом его описания оказывается представление, будто функцией сознания является познание.) Сравните, насколько более робко и завуалированно эта же мысль выражается в стандартных когнитивистских пассажах: «Человеческий организм – это информационный процессор, перерабатывающий внешний мир в символы» (ср.: Смит, 2003, с. 87). Таким образом, следует рассматривать человека как существо познающее, призванное решать исключительно познавательные задачи, не отрицая того, разумеется, что для того чтобы познавать, необходимо еще и существовать, а значит, поддерживать жизнедеятельность. Хотя когнитивная наука никогда не представляла собой однородного течения, ее концепции все-таки изначально были объединены убеждением, что все психические явления суть явления познавательные. Ранние когнитивисты даже определяли когнитивистику как науку об информационноядных (термин Дж. Миллера). Такая зачастую неявно выраженная позиция когнитивизма противостоит нонкогнитивизму, полагающему, что существуют психические явления, – такие, например, как воля или духовные ценности, – которые нельзя отождествить с познавательными (см.: Максимов, 2003). Пример: любимый мной А.А. Ухтомский – и, разумеется, не только он – задолго до появления когнитивистов на свет божий, по сути, проповедует идеи нонкогнитивизма, когда говорит в своих ранних работах о «трехчастном делении душевной жизни» на «не сводимые друг к другу потоки познания, чувствования и воли» (Ухтомский, 2002, с.17). Психологика потому и является последовательной представительницей когнитивизма, что рассматривает всю психику (включая и волю, и эмоции, и духовные ценности) либо инструментами познания, либо результатами познавательной деятельности. Позиция радикального когнитивизма предполагает важную идеализацию: человек – это идеальная познающая система, не имеющая никаких физиологических ограничений на свои познавательные возможности. Конечно, это только идеализация. Разумеется, ограничения существуют, но – утверждается – в теории ими можно пренебречь. Приняв такую идеализацию, мы заранее утверждаем, что объяснение всех психических феноменов должно опираться только на логику познания (а не на физиологию, биологию, социологию и пр.). Это значит, что психика и сознание в принципе подлежат непротиворечивому (т.е. логически корректному) описанию, а когнитивизм тем самым (особенно в своей радикальной версии) является последовательным оплотом рационализма. К сожалению, совсем иные объяснения часто объявляются рациональными и естественнонаучными. Так, часто работу сознания объясняют работой тех или иных физиологических механизмов: мол, психологические феномены таковы, потому что так, наверное, устроен мозг. Психологика тоже объявляет себя сторонницей естественнонаучного подхода, но исходит из противоположного взгляда: не сознание так работает, потому что так работает мозг, а, наоборот, физиологическое устройство человека можно понять только тогда, когда станет ясным, каким это устройство должно быть, чтобы обеспечить эффективную работу сознания. Важно понять: если мозг идеально приспособлен для познания, то зачем ему для познания еще нужно сознание, что именно оно делает? Без понимания этого бесперспективен поиск физиологами локализации сознания в мозгу. Как будет показано в следующем разделе, можно искать то, не знаю что, можно даже нечто найти, но никогда нельзя доказать, что нашел именно то, что искал. — 11 —
|