|
Телефонный звонок перебил его рассказ. Аксюшка подскочила к телефону и затараторила: – Алло, кто говорит? Дядя Митяй? Отца нет. Он на собрании общества деятелей садовой культуры. Что? Какую книжку? Мопассана «Бель-ами»? Хорошо, я спрошу у мамы, – если она есть, она пришлет. Аксюшка отошла от телефона и припала к дедовскому плечу: – Еще, дедушка, что-нибудь о губернаторах. – Ну, что же еще? Дед рассмеялся: – Нравится? Как это говорится: «Недаром многих лет свидетелем Господь меня поставил»… Толмачева одесского тоже помню. Благороднейший человек был, порывистый. Научнейшая натура. Когда изобрели препарат «606», он им заинтересовался. «Кто, – спрашивает, – изобрел?» – «Эрлих». – «Жид? Да не допущу же я, – говорит, – чтобы у меня в Одессе делались опыты с жидовским препаратом. Да не бывать этому! Да не опозорю же я города своего родного этим шарлатанством!» Очень отзывчивый был человек, крепкий. Дед оживился: – Думбадзе тоже помню. Тот был задумчивый. – Как, дед, «задумчивый»? – Задумается-задумается и скажет: «Есть у нас среди солдат евреи?» – «Есть». – «Выслать их». Купальщиц высылал, которые без костюмов купались; купальщиков, которые подглядывали. И всех по этапу, по этапу. Вкус большой к этапам имел… А раз, помню, ушел он из Ялты. Оделся в английский костюм и поехал по России. А журналу «Сатирикон» стало жаль его, что вот, мол, был человек старый при деле, а теперь без дела. Написали статью, пожалели. А он возьми и вернись в Ялту, когда журнал там получился. И что же вы думаете, дети: стали городовые по его приказу за газетчиками бегать, «Сатириконы» отбирать и рвать на клочки. Распорядительный был человек. Стойкий. И долго ещё раздавался монотонный, добродушный дедушкин голос. И долго слушали его притихшие, изумленные дети. А за окном выла упорная сельская метель, слышались звуки автомобильных сирен и однотонное гудение дуговых фонарей на большой, занесенной снегом дороге. Ежилась, мерзла и отогревалась святая Русь. Редактор «Собакиной жизни»*По пустынной улице города Собакина тихо брел человек. Когда он завернул за угол – ему на встречу попались два прохожих. Один из них взглянул на него и сказал товарищу: – Какое симпатичное лицо. Не знаешь – кто это? – Это редактор нашей «Собакиной жизни». – А, это вон кто! Препротивная физиономия. Поколотить его разве, благо, никого нет поблизости. – За что? – Он вчера в своей газетишке выругал моего тестя, базарного старосту. Эх… только рук марать не хочется!.. — 5 —
|