Сущность буддизма

На взгляд буддиста, нет ничего принципиально дурного ни в желании иметь хорошую семью и любящих детей, ни в стрем­лении полюбить и обзавестись спутником жизни, ни в жела­нии получить хорошую работу, ни в том, чтобы, что называет­ся, держаться за нее. Проблема возникает, когда эти желания гиперболизируются. Вернее, желания и становятся проблема­ми, если превращаются в страсти и вожделения, да к тому же выражаются в активных, так сказать, формах.

Я полагаю, тут важно понять, что буддизм вовсе не пропо­ведует полный отказ от желаний. Буддизму ближе мысль, что алчность, скупость и иные пристрастия этого ряда, то есть желания гипертрофированного формата, следует отвергнуть, потому что в конечном счете они влекут за собой страдание и несчастье.

Иные думают, что стяжание способно обеспечить счастье. Такие уродливые идеи обязаны своим появлением ошибочно­му пониманию личности и представлению, что она стабильна и неизменна. А ведь личность, - как и впечатления, которые она переживает, - подвижна и изменчива, а потому эфемерна. Итак, если мы не хотим длить страдания, нам следует проник­нуть в природу разума (или личности), Пока же мы цепляемся за ложную концепцию личности, страданий не избежать.

Вот поэтому медитация так важна. С ее помощью мы можем лучше познать все это. Если человек глубоко познает собствен­ные наклонности, ему не нужны осознанные усилия, чтобы побороть некоторые из них; они сами пойдут на убыль. Более того: если слишком уж стараться изжить какие-то черты ха­рактера, они от этого только укрепятся. Знание куда важнее любых усилий. Изо всех сил стремясь стать лучше, мы в итоге делаемся только хуже! Мы становимся хорошими, когда хо­рошо узнаем свои дурные стороны, а не когда силимся улуч­шиться.

Мы должны получить истинное представление о непосто­янстве. Истинная же его оценка проистекает из понимания нашего собственного непостоянства. То, что мы называем сво­им «я», то, что считаем стабильным и неизменным, меняется, по сути дела, непрерывно. И это, пожалуй, хорошо, потому что по-настоящему может преобразиться лишь то, что преоб­разиться способно. И еще: любые изменения или преобразо­вания личности были бы только кажущимися, но отнюдь не настоящими, не реальными, если бы сама личность обладала стабильной и статичной сущностью. Причина, по которой нам необходимо правильно представлять природу личности, проста: истинное, долговременное счастье идет именно от по­нимания ее природы и природы разума, а еще - от осознания, что концепция неизменного, долговечного и устойчивого «я» в корне неверна.