Ребенок и знак

Идеи, высказанные в работе А. Ф. Полторацкого и В. С. Швыре-ва, близки к различаемой А. А. Леонтьевым двойственной природе знаков. С одной стороны, по их мнению, знак — материальная вещь с набором чувственно воспринимаемых свойств, с другой, он высту­пает как олицетворение, репрезентация обозначаемого предмета, об­ладающего отличными от его собственных природными особен­ностями (200, с. 8), то есть фактически как идеальный образ. А. А. Ле-онтьев в одной из работ, исследуя языковые знаки, давал три вза­имосвязанных понятия знака: а) знак как материальная вещь, включенная в человеческую деятельность; б) знак как идеальный образ, как эквивалент реального знака в обыденном сознании (ина­че—знаковый образ); в) модель знака (или знаковая модель) — продукт научного осмысления структуры и функции объективного

12

знака (142, с. 48). Как мы уже отмечали выше, в трактовке А. А. Ле-онтьева знак амбивалентен, он обладает одновременно материаль­ной и идеальной сторонами: языковой знак, слово — материальный носитель значения, а идеальная сторона есть результат перене­сения, «превращения» в марксовом смысле связей и отношений реальной действительности (142, с. 48), то есть значение, которое, по выражению М. К. Мамардашвили, выступает «фигурой сознания» (162, с. 20). И в целом такая двойственность по-прежнему остав­ляет неясной сущность знака.

В. В. Мантатов дает широкое определение знака как «обозна­чения всех типов сигнализации, существующих на качественно раз­личных уровнях» (163, с. 17) и предлагает использовать термин «знак» только для социальных сигналов: «Знак есть сигнал, но лишь функционирующий в обществе, связанный с закреплением и пере­дачей социально выработанных значений» (163, с. 17). В его трак­товке знак материален и характеризуется такими свойствами, как репрезентация, операциональность, условность. Процесс станов­ления чего-то знаком чего-то другого «связан с тем, что предмет, выбранный в качестве знака, как бы уничтожает собственное налич­ное бытие» и "дает ему в качестве его значения и его души другое содержание«,—писал Г.-В.-Ф. Гегель (63, с. 266), называя знак пирамидой, в которой прячется чья-то чуждая ей душа. В. В. Ман­татов, различая знаки и символы, движется в логике Гегеля (кото­рую, кстати, используют многие исследователи): знак репрезен­тирует реальные объекты, символ — абстрактные идеи и понятия.