Энеа-типологические структуры личности

Даже несмотря на то, что подмена бытия в энеа-типе IX не стоит на первом плане как в не­истовой лихорадочной психологии тщеславия или в поиске напряженных ощущений мазохист­ских или садистских личностей — этот «поиск бытия там, где его нет», присутствует в этом ха­рактере так же, как и во всех других. Одну из его форм я назвал «сверхжизнелюбием»: поиск бы­тия в комфортности жизни живого существа и деятельности, связанной с выживанием. Такой

202

Энеа-тшюяогичсские структуры личности

человек может сказать: «Я ем, поэтому я сущест­вую». Другая форма — это склонность бытия че­рез принадлежность. Для человека энеа-типа IX желания других — его собственные желания и их радости — его собственная радость. Живя симво­лически, он живет чужой жизнью. Он мог бы ска­зать: «Я твой, поэтому я существую» — где «ты» можешь быть любимым человеком, политиче­ской партией, Пиквикским клубом, даже фут­больной командой...

Хотя непременное самоотречение развивает­ся частично как ответ на побуждение принадле­жать, оно также выступает как функция тиковой компенсации: «Я существую потому, что могу делать», «Я существую, потому что могу быть полезным». Бытию может быть найдено заменя­ющее удовлетворение, как через принадлеж­ность, так и через обладание — что подчеркнуто заглавием одной из книг Эриха Фромма «Иметь или быть».*

В целом материальность и очевидность делает Санчей Пансов нашей действительности самыми удовлетворенными «тиковыми умиротворителя­ми», и поиск бытия в этом конкретном случае, кажущийся самым здравомыслящим, оборачива­ется самым скрытным. Его скрытность напомина­ет нам об осле Насреддина: рассказывают, что на отдаленном таможенном пункте видели, как На-среддин на своем осле снова и снова пересекает границу; его заподозрили в перевозке контра­бандных товаров, но ничего, кроме сена, в се-

* Эрих Фромм, «Иметь или быть» (Пью Йорк: Бантам Букс, инк., 1982).

«Плывущий но течению» (Энеа-тип IX)

203

дельных сумках таможенники не нашли. Гораздо позже один из таможенных служащих вновь встретился с Насреддином: оба они жили уже в другой стране, и все обстоятельства того случая остались в прошлом, он спросил Ходжу, что же он перевозил так хитро, что они его так и не смогли поймать. Ответ Насреддина был: «Ослов». Если в высшем смысле здесь указание на скрытность Бога («ближе, чем наша яремная ве­на»), контрабандный осел Насреддина тоже мо­жет служить парадигмой незримости неведения и своеобразной ненавязчивости неврозов энеа-ти-nalX.