|
-- Как смеешь ты бежать от божественной щедрости, от небесной влаги? -- загремел на него Насреддин. -- Если ты набожный человек, ты должен знать, что дождь -- благословение для всего живого. Ага забеспокоился о своей репутации. -- Я не подумал об этом, -- промямлил он и замедлил шаг. Домой он пришел промокший до нитки. И конечно простудился. Вскоре после этого, сидя у окна, завернувшись в одеяло, он заметил Насреддина, спешащего укрыться от дождя, и окликнул его: -- Почему вы убегаете от божественного благословения, Насреддин? Как смеете отвергать благо, которое содержит в себе дождь? -- Ах, -- сказал Насреддин, -- будто вы не понимаете, что я не хочу осквернять его своими ногами. ЕДА ДЛЯ ОДЕЖДЫ Насреддин услыхал, что в соседнем городе состоится банкет и что на него приглашаются все желающие. Он проделал путь туда как мог быстро. Когда распорядитель увидел его в рваной одежде, он посадил его в самом незаметном месте, далеко от большого стола, где с большим вниманием обслуживали самых важных людей. Насреддин увидел, что пройдет по меньшей мере час, прежде чем официанты дойдут до того места, где он сидел. Поэтому он встал и пошел домой. Он оделся в великолепный соболий халат, надел тюрбан и вернулся на праздник. Как только Герольды эмира, хозяина праздника, увидели, как величественно он выглядит, они начали бить в барабаны и трубить в трубы, как полагается для гостя высокого ранга. Сам главный управляющий вышел из дворца и проводил великолепного на середину к месту почти рядом с эмиром. Немедленно перед ним поставили блюдо с изумительными кушаньями. Недолго думая, Насреддин принялся горстями запихивать ее в свой тюрбан и халат. -- Ваше высокопреосвященство, -- сказал принц, -- вы возбудили во мне любопытство вашим обычаем есть, который для меня является новым. -- Ничего особенного, -- ответил Насреддин, -- халат доставил меня сюда, доставил мне еду. Он несомненно заслуживает своей порции. ПРОПОВЕДЬ НАСРЕДДИНА Однажды жители деревни задумали подшутить над Насреддином. Так как предполагалось, что он святой человек какого-то неопределенного вида, они пошли к нему и попросили произнести проповедь в мечети. Он согласился. Когда пришел назначенный день, Насреддин поднялся на кафедру и произнес: -- О люди! Знаете ли вы, что я собираюсь сказать вам? -- Нет, мы не знаем! -- закричали они. -- Раз вы не знаете, я не могу говорить. Вы слишком невежественны, не стоит и начинать, -- сказал Мулла, переполненный негодованием от того, что такие невежественные люди отнимают у него время. Он сошел с кафедры и отправился домой. Несколько огорченная депутация снова пришла к нему домой и попросила его произнести проповедь в следующую пятницу, в молитвенный день. Насреддин начал свою проповедь с того же вопроса, что и в предыдущий раз. На этот раз собрание единодушно, как один человек, ответило: — 6 —
|