|
— На меня, марш!.. Левые кормовые, держать!.. Прямо! Люди равномерно натягивали верёвки, подталкивали за поручни гондолу, из окон которой выглядывал экипаж, и медленно направлялись к воротам. Под крышей носились встревоженные галки — непрошенные жильцы, вечно оставлявшие свои следы на спине дирижабля. Роль стартера доверялась опытному человеку, хорошо знающему воздухоплавание, обладающему находчивостью, властным голосом и зоркими глазами. Он должен был быть готовым ко всяким неожиданностям: сильный порыв ветра, случайная нерасторопность людей могли принести немалые неприятности. Чем уверенней и громче звучали приказания стартера, тем большее одобрение вызывали они у работников эскадры, считавших вывод кораблей своего рода торжественной церемонией. Наши учебные дирижабли были сравнительно невелики, но всё же производили внушительное впечатление. Как гигантский кит, выплывал корабль из эллинга. На поле гондолу окружали мотористы, такелажники, метеорологи. Запускались и проверялись моторы. А затем дирижабль с неожиданной лёгкостью почти вертикально поднимался, величаво разворачивался и ложился на курс. Каждый из нас мысленно уносился вместе с экипажем корабля. Но, прежде чем полететь на дирижабле, нам полагалось познакомиться с полётом на воздушном шаре. Полёты на “неуправляемых”, свободных или, как их ещё называют, сферических, аэростатах входили в программу нашего обучения, как важнейшее средство подготовки водителей воздушных кораблей. Ведь дирижабль — тоже аэростат. Только его корпусу придана сигарообразная форма, чтобы он лучше преодолевал сопротивление воздуха. Управляется он рулями и моторами, а также, подобно воздушному шару, сбрасыванием балласта и “травлением” — частичным выпуском газа. Если на дирижабле почему-либо остановятся моторы, он плывёт, как обычный свободный аэростат. Случилось так, что сперва я всё-таки полетал на дирижабле. Каким же коротким показался мне этот полёт! Не успел я насладиться плавным, спокойным движением в воздухе, налюбоваться открывшимся моему взору красивым летним пейзажем, не успел вдоволь поглядеть на работу штурвального — она больше всего привлекала моё внимание, — как внизу показались эллинг, строения верфи. Несколько дней спустя в Долгопрудной состоялась передача агитационной эскадрилье имени Максима Горького дирижабля и четырёх воздушных шаров. В ознаменование этого события передаваемые эскадрилье аэростаты отправлялись в первый агитационный полёт. Я был несказанно рад, узнав, что полечу на одном из них вместе с опытным воздухоплавателем — инструктором Сергеем Поповым и моим приятелем Александром Фоминым. — 7 —
|