Тайна рун

Основной аспект старого арио-германского мировоззрения, заложенный в рунах, священных символах и их теософско-метафизическом понима­нии, покоится на ясном понимании высшего ду­ховного существа — Бога! — сознательно и наме­ренно породившего или создавшего материю, с которой он неразделимо связан до момента ее ис­чезновения; с материей, равно неотделимой от жизни — управления внутри материи; эта жизнь управляет ею и развивает ее (материю — ред.] до тех пор, пока она не выполнит ту конечную зада­чу, ради которой была создана, после чего она (ма­терия — ред.) исчезнет, и высшая форма бытия —-Бог! — снова дематериализуется до состояния Ur, в котором он был до сотворения мира.

Основываясь на этом понимании, можно вывести следующие моменты:

1) неделимая диада (zweieinig-zweispaltige Zweiheit) духовное-материальное;

2) неделимая триада (dreieinig-dreispaltige Dreiheit) прошлое-настоящее-будущее, рождение-бытие-смерть/переход к новому возрождению (Ur-Bcё-Ur);

3) неделимая множественность (vieleinig-vielspaltige Vielheit) эго во Всём, эго как Всё;

4) божественное «внутреннее»; так как каж­дое эго есть частица бога, и потому как личность бессмертно, оно идет по пути сквозь материю к вечности посредством смены бесчисленных до-, настоящих- и после-существовании;

5) осознание обязанности способствовать развитию и продолжать работу бога;

6) воля к выполнению этой обязанности, так как воля бога должна быть личной волей каж­дого эго; и, наконец.

7) сам акт выполнения, посредством пожер­твования жизнью.

На этой эзотерическом учении основывают­ся все экзотерические учения; оно же заложено и во всех проявлениях поэзии скальдов, и во всех жизненных правилах, и в иероглифических запо­ведях силы скальдов. Сошлемся на один-един­ственный пример: одинизм обещает павшим в битвах героям небесную жизнь в Вальхалле, пол­ную вечного наслаждения. Павший в битве ста­новится одним из эйнхериев, — что исключает новое рождение в образе человека, — и это вы­ражало объединение воина с божеством. Это — кажущееся противоречие эзотерическому уче­нию, но — только кажущееся! Тевтоны, которые свято верили в свое экзотерическое учение, шли на смерть с твердым убеждением — со всей си­лой неоспоримого самовнушения! — что войдут в Вальхаллу как эйнхерии и там вкусят вечное бла­женство битв и любви. Это не допускающее со­мнений убеждение — неважно, следствие ли это глубоких знаний или могучей веры, — служит силь­нейшим самовнушением в момент смерти, и, если это было возможно, это непоколебимое духовное понимание поддерживалось гипнотическим убеж­дением, посылаемым издалека скальдом, провид­цем (Albruna) или собратьями по оружию самого воина. Это понималось как духовная защита, ко­торая решающим образом влияет на жизнь в сле­дующем воплощении, так что такой человек — как гласит ходячее выражение — уже будет рож­ден героем; он начинает свое следующее существо­вание в человеческом облике более сознательно, чем остальные, он обеспечивает себе рождение в более подходящих условиях, или, если все про­ходит не столь гладко, вступает в действие бес­сознательная сила — импульс, — способствующая преодолению ограничений, мешающих достиже­нию цели. Появление необыкновенных личностей, таких, например, как Бисмарк, который уже в юности был убежден, что его судьба — объеди­нить Германию, объяснимо только посредством принятия подобного предположения. С другой сто­роны, это феномены отдельных личностей, подоб­ных тем, которые могут открыть миру свои мыс­ли, корнями уходящие вглубь времен, только в просвещенный век, тогда как мыслители, выдви­гавшие подобные идеи, или подвергались гоне­ниям, или были не поняты современниками, признаются духами тех, кто, только начиная про­буждаться и осознав свою задачу слишком по­здно, вынужден был закалять свою духовную силу в борьбе с мнимыми неудачами, преследующими их, закалять свою духовную силу, чтобы завер­шить невыполненную задачу после нового рож­дения или, возможно, после нескольких воплоще­ний в облике человека. Это вполне возможно, если они принимают смерть с твердым убеждением в правильности и необходимости поставленной цели. В этом случае они предстанут в следующем воплощении личностями, подобными Бисмарку, Колумбу, Лютеру и многим другим выдающимся людям*. И вновь, только в том случае, если при­нять за реальность подобное предположение, можно понять, почему зачастую корни идей, ко­торые потрясают мир, уходят вглубь веков, поче­му они то запрещаются, то забываются на время, но — без заметной связи с внешней ситуацией — внезапно вспыхивают вновь, как будто бы воз­рожденные, чтобы свершилась долгожданная окончательная победа. Это эзотерически объяс­няет и экзотерическое обещание Вальхаллы, и вы­полнение этого обещания: эйнхерий, который по­гибает, как жертва, за свои идеи, — не важно, на поле ли битвы, или на костре, или голодной смер­тью, — жертвы современного отлучения от цер­кви, бойкотирующей героев духа, — все они на­ходят в убеждении в необходимости своего мученичества всепобеждающее блаженство, а в жизни после смерти - то состояние счастья, ко­торое определяет их следующее человеческое воплощение, которое ведет их к обновленной ге­роической деятельности и к конечной победе. Это и есть обещанная Вальхалла: героическое прови­дение будущей жизни в обновленных человечес­ких телах.