Речи

секстильские календы произнес в сенате Луций Писон21 . Хотя те, кто должен

был его поддержать, его поддержали слабо (именно это я узнал от Брута), все

же - и по свидетельству Брута (а что может быть более важным, чем его

слова?) и по утверждению всех тех, с кем я встретился впоследствии, -

Писон, как мне показалось, снискал большую славу. И вот, желая оказать ему

содействие, - ведь присутствовавшие ему содействия не оказали - я и

поспешил сюда не с тем, чтобы принести пользу (на это я не надеялся и

поручиться за это не мог), но дабы я, если со мной как с человеком

что-нибудь случится (ведь мне, по-видимому, грозит многое, помимо

естественного хода вещей и даже помимо ниспосылаемого роком), выступив ныне

с этой речью, все же оставил государству доказательство своей неизменной

преданности ему22.

(11) Так как вы, отцы-сенаторы, несомненно, признали справедливыми

основания для обоих моих решений, то я, прежде чем говорить о положении

государства, в немногих словах посетую на вчерашний несправедливый поступок

Марка Антония; ведь я ему друг и всегда открыто заявлял, что я ввиду

известной услуги, оказанной им мне, таковым и должен быть23.

(V) По какой же причине вчера в таких грубых выражениях требовали моего

прихода в сенат? Разве я один отсутствовал? Или вы не бывали часто в

неполном сборе? Или обсуждалось такое важное дело, что даже заболевших надо

было нести в сенат? Ганнибал, видимо, стоял у ворот24 или же о мире с

Пирром25 шло дело? Для решения этого вопроса, по преданию, принесли в сенат

даже знаменитого Аппия, слепого старца. (12) Докладывали о молебствиях26 ;

в этих случаях сенаторы, правда, обычно присутствуют; ибо их к этому

принуждает не данный ими залог27 , а благодарность тем, о чьих почестях

идет речь; то же самое бывает, когда докладывают о триумфе. Поэтому

консулов это не слишком беспокоит, так что сенатор, можно сказать, волен не

являться. Так как этот обычай был мне известен и так как я был утомлен

после поездки и мне нездоровилось, то я, ввиду дружеских отношений с

Антонием, известил его об этом. А он заявил в вашем присутствии, что он сам

явится ко мне в дом с рабочими28 . Это было сказано поистине чересчур

гневно и весьма несдержанно. Действительно, за какое преступление положено

такое большое наказание, чтобы он осмелился сказать в присутствии

представителей нашего сословия, что он велит государственным рабочим

разрушить дом, построенный по решению сената на государственный счет? И кто

когда-либо принуждал сенатора к явке, угрожая ему таким разорением; другими