Ключ к Хайдеггеру

Прообразом общины является традиционная организация жизни в деревнях, прообразом общества - современнаяя городская жизнь. Община основана на кровных, близких, сущностных связях, в то время как общество на связях несущностных, фиктивных. В основе общины лежит так называемая сущностная воля (Wesenswille), которая является "психологическим эквивалентом телесности". Она воплощается в формах склонностей, привычки и памяти.

В основе "общества" лежит "воля интереса" (Kurwille), выражающаяся в формах умышленности, произвола и понятий. Община основана на сущностной воле, самости (Selbst), обладании (Besitz), основе и почве, семейном праве. Общество основано на "воле интереса", личине (Person), состоянии, деньгах и обязательственном праве. Если "сущностная воля" проявляется в наслаждении и счастье, то "воля интереса" - в корысти, тщеславии, жадности, честолюбии. Если "самость" является естественным органическим единством, то личина проявляет себя внешними необязательными свойствами (выступает, как юридическое лицо, например).

У Ф. Тенниса соотносятся друг с другом антиванитатистский аспект и гендерный. Он пишет, что по природе своей женщина ближе к индивиду, ведомому "сущностной волей", в то время как мужчина - к ведомому "волей интереса". Маскулинизированная женщина, управляемая "волей интереса", это, безусловно, "позднейший феномен". Женщину определяет настроение, нрав, совесть (Gesinnung, Gemuet, Gewissen), в то время как мужчину - старание, обоснованность, сознательность (Bestrebung, Berechtigung, Bewusstheit). Женское определяет сферу "теплого, мягкого и влажного" и безусловно естественного.

Враги суеты - 2: Г. Гессе

Явный антиванитатистский пафос мы обнаруживаем в книге Г. Гессе «Игра в бисер». Антиванитатизм вообще часто конституирует культуркритический дискурс. Дескать, современная культура особенно нехороша тем, что как-то по особенному мелочно - суетлива, так что не идет ни в какое сравнение с величием и достоинством прошлых эпох. Особенно отчетливо он проявился в описании так называемой «фельетонистической эпохи».

Однозначной дефиниции того продукта, по которому мы именуем всю эпоху, то есть «фельетона», мы, откро­венно говоря, дать не в состоянии. Создается впечатле­ние, что «фельетоны», как особо популярный вид публи­каций в ежедневных газетах, изготовлялись миллиона­ми и являли собой основную духовную пищу жаждущей образования публики, что они трактовали, или, лучше сказать, «болтали» о всевозможных предметах знаний и, как нам кажется, умнейшие из фельетонистов сами потешались над своей работой ( Гессе Г., 1969, с.42).