Тайна курочки рябы. Безумие и успех в культуре (Руднев В.П.)

В чем был смысл поездок за город, переезда из города на природу для совершения акций? Наиболее ясно A.M. отвечает на этот вопрос в предисловии к пятому тому книги "Поездки за город". Суть его объяснений представляется следующей. Город - слишком семиотизированная среда, он перегружен знаками. Для того чтобы пережить новый духовный опыт, опыт пустоты (шуньяты), необходимо покинуть семиотически перенасыщенную, загрязненную знаками среду и переместиться в среду предельно десемиотизированную. Отсюда, как правило, наиболее естественное пространство для проведения акций A.M. и его друзей - это открытое поле, то есть пространство, лишенное каких бы то ни было привычных городских "инсигний".

Теперь для того, чтобы обсудить важность этого, по моему мнению,
краеугольного тезиса, необходимо сделать важную оговорку относительно
статуса психопатологических терминов и соответствующей проблематики
применительно к творчеству A.M. и, в частности, применительно к роману
"Каширское шоссе", описывающему в качестве непосредственного
клинического психотического опыта опыт переживания шизофренического
шуба. Еще во времена К. Ясперса и Э. Блейлера (последний и придумал
слово "шизофрения") бытовало представление о "двойной бухгалтерии" у
психотиков, то есть о возможности их сознания смотреть со стороны на
свое состояние и оценивать свои нелепые с точки здравого смысла
поступки и мысли ("стоять на шухере собственного ума", по выражению
самого A.M.). Однако в случае с опытом, описанным A.M. в
"Капатографической значимости", сопоставимым с "Мемуарами
Шребера", эта рефлексивность человека, находящегося в глубоком
психотическом состоянии, в частности, претерпевающего классические
тяжкие шизофренические бредовые представления - бред воздействия,
синдромКандинского-Клерамбо,бесконечныемучающие

псевдогаллюцинации и так далее, - эта рефлексивность выходит за все возможные рамки. В этом смысле в случае Монастырского можно говорить о постшизофреническом опыте и соответственно постшизофреническом

217

дискурсе. Постшизофрения так же соотносится с "нормальной" шизофренией, как серьезный модернизм с постмодернизмом. Основное отличие - отсутствие непосредственно трагического переживания своего безумия, освобождающее возможность взгляда на него со стороны.

Поэтому содержание "Каширского шоссе" можно рассматривать как некое продолжение или приложение к загородным прогулкам, их акцентуацию и доведение их эстетики до логического (если это слово здесь вообще уместно) завершения.

Возвращаясь к теме семиотизации/десемиотизации, можно сказать, что термины, которые будут применяться ниже, носят, соответственно, постпсихиатрический характер. Так, повышенно семиотизированное восприятие действительности, представление о том, что реальность, в принципе знаковая система, - это шизоидно-паранойяльное представление (так, при бреде отношения каждый элемент реальности рассматривается как знак того, что все обращают внимание на больного, а при бреде ревности каждая деталь реальности - знак измены жены). И напротив, представление о том, что реальность лишена знаковой ценности - это типичное представление депрессивного сознания".

— 187 —