|
А мы, студенты первого курса ЛГУ осмелились еще в 1956 году четко сформулировать не только необходимость общей теории политэкономии, но и определить сущность ряда ее важнейших категорий и закономерностей. У меня сохранилась тетрадь с названием “Политэкономические заметки (1956-1959 гг.)”, в которой содержатся записи по 11 проблемам этой теории, как результат наших дискуссий. Эта крамольная идея, конечно же, была встречена в штыки при первой же попытке изложить ее в систематизированном виде на кафедре. Я написал курсовую работу на тему о законе планомерного, пропорционального развития, утверждая, что он присущ не только социализму, т.е. одной формации, но и капитализму, а также в определенных чертах – и предыдущим формациям. Сдал я ее на кафедру. К счастью, курсовая попала в руки подлинному ученому, профессору Рыбакову, который замечательно читал нам курс “История экономических учений”. Ознакомившись с моей курсовой, он посоветовал мне во избежание крупных неприятностей написанное уничтожить и быстренько написать новую курсовую работу по общепринятым правилам. Что пришлось и сделать, затратив на нее два вечера, чтобы уложиться в заданные сроки и не “запороть” стипендию, без которой в Ленинграде делать было нечего. Мы и так с Маратом жили не сладко. Я также запомнил откровенный рассказ доброго профессора о том, что он дома в “сундуке” хранит рукописи неопубликованных своих работ, которые не вписывались в официальную версию. Вот в каких условиях приходилось работать экономистам-ученым еще три года спустя после смерти Сталина. О чем это говорит? Да о том, что сталинщина как феномен исторического развития государственного социализма была порождена не только Сталиным – “вождем всех времен и народов”, но и теми, кто верноподданически служил такому политическому режиму из страха или же по убеждению. Месяц за месяцем нарастал конфликт между мной и порядками, существовавшими в те времена в университете. Меня уже прозвали на факультете “ревизионистом из Прибалтики”. Доклад Н. Хрущева на ХХ съезде партии с разоблачениями “культа личности” явился последней каплей, переполнившей чашу. Вся разрозненная информация, сочившаяся из различных источников и встреч в общем-то случайных, вдруг слилась в единый бурный поток, который быстро и до основания разрушил в моей юношеской голове последние остатки ортодоксального понимания того строя, в котором мы жили. Начался мучительный поиск модели, адэкватной объекту познания. Он, собственно, начался в 1956 году и с перерывами длился полвека, завершившись в 2007 году изданием книги “Мир на перекрестке четырех дорог. Прогноз судьбы человечества”. — 12 —
|