|
Он нервно вырвал эту страничку, пукнул и сжег ее в пепельнице. Затем, по‑прежнему взволнованный, набрал номер мистера Чарльза Лучано и тихо произнес: «Я тертый калач, Винифред. Министерство юстиции. Я получил это из самого министерства». — Не вешайте трубку, — тихо сказал Лучано. — Мы ждали вашего звонка. Вы слушаете? — Да, — сосредоточенно сказал Дрейк, плотно сжав губы и сфинктер. — О'кей, — продолжил мистер Счастливчик. — Вы знаете об Иллюминатах. Вы знаете, о чем пытался сообщить полиции Голландец. По‑моему, вы даже в курсе насчет «Liberteri» и Джонни Диллинджера. Что вы хотите? — Всё, — ответил Дрейк. — И вы непременно мне это дадите. Но еще не время. Не сегодня. Он положил трубку. (Колесо времени, как знали еще древние майя, вращается в трех ритмах: Земля крутится вокруг собственной оси, одновременно вращаясь по орбите вокруг Солнца и при этом вместе с Солнцем совершая долгий путь вокруг центра галактики; и это колесо завершает один круг, когда Дрейк кладет телефонную трубку, другой — когда Груад Серолицый рассчитывает траекторию кометы и говорит своим последователям: «Видите? Даже небесные тела подчиняются закону, и даже сам ллойгор, так не должны ли мужчины и женщины тоже ему подчиняться?», и третий, поменьше, — когда Семпер Куний Лингус, центурион на забытых богами задворках Империи, со скукой слушает увлеченный рассказ субалтерна: «Тот мужик, которого мы распяли в прошлую пятницу… Люди по всему городу клянутся, что видели, как он бродит по окрестностям. Один парень даже утверждает, что вставлял ему руку меж ребер!» Семпер Куний Лингус цинично смеется: «Расскажешь это гладиаторам», — говорит он. А Альберт Штерн включает газ, впрыскивает последнюю дозу морфия и в состоянии полной эйфории медленно умирает с сознанием того, что навсегда останется в людской памяти тем человеком, который убил Голландца Шульца, не подозревая, что через пять лет Эйб Рилз раскроет правду.) Во время второго путешествия Джо на «Лейфе Эриксоне» они отправились в Африку, где у Хагбарда состоялось важное совещание с пятью гориллами. Это он сказал, что важное; Джо не мог об этом судить, поскольку беседа велась на суахили. — Они немного говорят по‑английски, — объяснил Хагбард, когда вернулись на лодку, — но я предпочитаю суахили: этим языком они владеют свободнее и могут передать больше смысловых оттенков. — Ко всему прочему ты еще и первый человек, научивший обезьяну разговаривать? — спросил Джо. — 8 —
|