Золотое яблоко. Иллюминатус 2

Андрей Костенко

Книга третья

Unordnung

Не верь ни единому слову, написанному в «Честной Книге Истины» Лорда Омара, и ни единому слову из «Principia Discordia» Малаклипса Младшего, ибо все, что там сказано, — вредная и вводящая в заблуждение правда.

Мордехай Малигнатус, X. Н. С. «Послание Епископам», «Нечестная книга лжи»

Трип шестой, или ТИФАРЕТ

Предпочесть порядок беспорядку или беспорядок порядку — значит решиться испытать и созидательное, и разрушительное. Предпочесть же созидательное разрушительному — значит принять испытание абсолютным созиданием, в котором есть и порядок, и беспорядок.

Малаклипс Младший, X. С. X. «Проклятие Серолицего и введение в негативизм», Principia Discordia

Утро 25 апреля Джон Диллинджер начал с беглого просмотра «Нью‑Йорк тайме»; как он заметил, фнордов было больше обычного. «Верьмо допало в пентилятор», — мысленно ухмыльнулся он, включая восьмичасовые новости, — и, как нарочно, попал на сообщение о происшествии в особняке Дрейка: еще один плохой знак. В Лас‑Вегасе, в залах, где никогда не выключался свет, никто из игроков не заметил, что уже наступило утро. Кармел, возвращаясь из пустыни, где похоронил Шерри Бренди, съехал с дороги, чтобы оглядеть дом доктора Чарли Мочениго в надежде увидеть или услышать что‑нибудь полезное. Он услышал револьверный выстрел и быстро укатил прочь. Оглянувшись, увидел столб пламени, подскочивший до небес. Над Атлантическим океаном Р. Бакминстер Фуллер посмотрел на стрелки трех пар своих часов и увидел, что в самолете сейчас два часа ночи, в Найроби, куда он летел, полночь, а дома в Карбондэйле (штат Иллинойс) уже шесть утра. В самом Найроби Нкрумах Фубар, изготовитель кукол вуду, причинявших головную боль президенту Соединенных Штатов, готовился ко сну, с нетерпением ожидая завтрашней лекции мистера Фуллера в университете. (Мистер Фубар с его сложным примитивизмом, как и Саймон Мун с его примитивистской сложностью, не считал, что магия противоречит математике.)

В Вашингтоне часы пробили пять; «фольксваген», украденный Беном Вольпе, притормозил у дома сенатора Эдварда Коука Бейкона, самого известного американского либерала и главной надежды всех молодых людей, еще не вступивших в «Моритури».

— Одна нога здесь, одна там, — лаконично скомандовал Бен Вольпе своим спутникам, — «приковбойте».

Сенатор Бейкон перевернулся в постели на другой бок (Альберт «Учитель» Штерн стреляет в Голландца) и пробормотал: «Нью‑арк». Лежавшая рядом жена проснулась: ей послышался шум в саду {«Мама, мама, мама», — бормочет Голландец). «Мама», — слышит она голос сына и опять засыпает. Но град пуль выбрасывает ее из сна в море крови; в одной вспышке она видит умирающего рядом мужа, сына, плачущего двадцать лет назад над сдохшей черепашкой, лицо Менди Вейсса и пятящихся из комнаты Бена Вольпе и двух других.