Рок и Поп

Если бы Элвис не выпустил джинна из бутылки в 1954 году, Литтл Ричард сделал бы это на следу­ющий год, а если не он, тогда Чак Берри или лю­бой другой из десятка энергичных молодых лю­дей, которые в тишине южных американских шта­тов США варили отравляющий коктейль из сти­лей в предрок-н-ролльный период. Элвис просто был первым, сделавшим рывок, но и другие не намного от него отстали.

Как ни странно, сами создатели были так же взволнованы, озадачены и обрадованы этим но­вым звуком, как и все, кто услышал его первые записи. «Мы думали, это восхитительно, — вос­торгался Скотта много лет спустя, — но что это было? Что-то совершенно необычное. Это дей­ствительно задело Сэма — он чувствовал, что здесь что-то есть. Мы только трясли головами и говорили: "Ладно, это здорово, но, Боже мой, они выгонят нас из города!"». Скотта не шутил. Для белых ребят подражание черной музыке и звуку, да еще с наслаждением, считалось таким проступ­ком, за который впору чуть ли не линчевать. По­этому каждый раз, выпуская сингл Элвиса, Сэм подстраховывался, помещая на обратной стороне пластинки балладу в стиле кантри, чтобы успоко­ить моралистов. Но Сэм мог не волноваться. Ди-джей мемфисской радиостанции проигрывал диск «Все в порядке, мама» и его оборот (в том же ис­полнении) — «Blue Moon Of Kentucky)) («Голубая луна Кентукки») — с неизменным успехом, и с того вечера пути назад не было.

Элвис стал первым идолом тинейджеров эры рока, на которого молились девушки, которому подражали юноши. У него было все, что нужно рок-звезде (и что стало типичным для будущих рок-идолов), — привлекательная внешность, оп­ределенный ореол затворника, море сексуально­го обояния и, конечно, молодость. Десять запи­сей для «Sun» и дюжина для «RCA», которые он сделал до призыва в армию США в 1958 году, определяли точные границы рок-н-ролла. После демобилизации Король, как тогда его называли, записал несколько старательно обработанных поп-синглов, но, как было замечено, потерял ос­троту и желание удивлять и будоражить своих поклонников, свою группу и себя самого. Одна­ко к тому времени это не имело значения; другие притязали на его корону, и музыка, которую он помогал создавать, уже катилась по инерции от заданного им импульса. Но первым потряс всех именно Элвис.

ВОЗДЕЙСТВИЕ РОКА

Элвис выпустил из бутылки джинна, которого единодушно осудили фундаменталистские пропо­ведники, крестоносцы морали и возмущенные ро­дители по всем Соединенным Штатам и за их пре­делами. Моралисты сочли рок-н-ролл персонифи­кацией антихриста, вызванного из небытия, что­бы овладеть невинными душами молодых белых подростков и осквернить их. Его называли «музы­кой джунглей», ревом негритянского демона. Они были искренне напуганы тем, что это предвещало.