В применении к истории нравов Российской империи, где «Табель о рангах» регулировал воинскую, статскую и при­дворную службы, где существовала иерархия чинов в зави­симости от личной выслуги, заслуг и знаний человека, что привлекало в аппарат управления выходцев из недворянс­ких сословий и групп, это означает, что указанный выше цивилизованный принцип выступает не только в качестве инструмента престижа, но и становится инструментом гос­подства. История нравов в России свидетельствует о процессе взаимного изменения социальных и индивидуально-личност­ных структур, ибо трансформация на уровне уклада общест­ва связана с изменением на уровне психологии индивида, и наоборот. Поэтому эволюция нравов на протяжении двух сто­летий в Российской империи фактически представляет собою психосоциальную историю развития нашего отечества, пока­зывает, как по мере централизации государственной власти происходит изменение социально-психологических стереоти­пов эмоционального поведения. В книге подчеркивается тот момент, что изменение нравов происходило неравномерно в зависимости от социального слоя, что некоторые нравы в принципе не изменились (например, нравы старообрядцев и др.). Насколько автору удалась попытка изложить историю нравов в императорской России в сравнении с нравами Вос­тока и Запада, пусть судит читатель.

Раздел 1. Семья самодержавца

Историю нравов российской империи необходимо начать с семьи самодержца Алексея Тишайшего в силу следу­ющих причин: во-первых, государь представляет собой один из типов русского народа, что прекрасно показано в фунда­ментальном труде выдающегося историка И.Е.Забелина «До­машний быт русских царей в XVI и XVII столетиях»; во-вторых, именно в XVII веке была подготовлена почва для смены средневековья с его религиозной культурой новой, свет­ской культурой, ориентированной на гуманистическую евро­пейскую традицию, что связано со становлением империи в эпоху Петра Великого (90; 306, 201). Ведь в семье царя, ок­руженной боярством, господствовали, как показывает И.Е.За­белин, те же понятия, привычки, вкусы, обычаи, домашние порядки, суеверия, что и в народной среде. Более того, нравы того времени, ярко проявляющиеся в царской семье, дожили и до нашего времени в своих реликтовых формах, о чем зачас­тую многие и не подозревают (например, грубые нравы, «ма­терный лай», произвол в отношении нижестоящих и раболепие перед начальством). Иными словами, существует определен­ная параллель между нравами седой старины, «наивного дет­ства» России и нравами нашего общества конца XX столетия. Многие исследователи средневекового общества (Ф.Карди-ни, Н.Элиас, Н.Костомаров и др.) отмечают, что структура психического аппарата самоконтроля человека характеризуется большими контрастами, неожиданными скачками, «яростной эмоциональностью» и вообще множеством бурных эмоциональ­ных взрывов (112, 105-106; 129; 327, 380). Само собой понят­но, что «дисциплина эмоций» является неизбежным психоло­гическим компонентом любого человеческого общества, неза­висимо от занимаемой исторической ступени, речь может идти лишь о степени этой дисциплины. И если в западном средневе­ковом обществе свирепость и яростная эмоциональность рыца­рей на протяжении столетий подвергалась очистительной по­лировке эпическим и этическим спиритуализмом, куртуазностью, то в русском средневековом обществе господствовала «рабская психология» с ее необузданными эмоциональными вспышками и весьма грубыми нравами. Существенный отпечаток на нравы допетровской, а потом и петровской эпохи наложило крепост­ное право: «недаром до Петра дворянство и официально титу­ловалось «холопами» в своих обращениях к государю» (27, кн. VI, 38). И неудивительно, что в царской семье проявлялся этот отпечаток, зачастую окрашенный в различные нюансы, что зависело от природного нрава самодержца.