Человеческие качества

Позднее я имел возможность увидеть и отчасти понять истинное лицо Китая. Прежде чем окончательно обосно­ваться в Гонконге, я много ездил по стране и прожил два года в центральных районах, в городе Наньчане, где италь­янские компании строили тогда авиационный завод. В Наньчане я впервые услышал о волнениях на юге провин­ции, говорили, что там «бандиты». Если бы я знал тогда, что это были местные крестьяне, объединявшиеся вокруг Мао Цзэдуна и его сторонников накануне Долгого марта, я бы обязательно попробовал познакомиться с ними по­ближе. К сожалению, я не знал об этом и упустил эту возможность.

Здесь, в Наньчане, в августе 1937 года я впервые узнал, что такое воздушный налет: японское вторжение в Китай началось именно в том месте, где мы жили. Правда, те не­сколько бомб, которые были тогда сброшены японскими самолетами, вызвали больше паники, чем серьезных раз­рушений. Одна из них едва не угодила в квартал, где посе­лился итальянский технический персонал. Мне под беспо­рядочным перекрестным огнем спешно пришлось проби­раться туда. Несмотря на молодость, мне предстояло эвакуировать из Нацьчана в более безопасные внутренние районы страны, а потом в Гонконг сотню перепуганных, плачущих женщин и детей (среди которых была и моя соб­ственная жена), так как на меня было возложено руковод­ство и управление предприятием. Эта и без того хлопотли­вая и нелегкая задача осложнялась еще тем, что как раз в эти дни Италия круто изменила порядок своих политиче-

ских альянсов, поссорилась с Китаем и подружилась с Япо­нией. Все это внесло еще большую сумятицу в наше по­ложение.

Когда я возвратился в Европу, уже надвигалась вторая мировая война, и я сразу же примкнул сначала к антифа­шистскому фропту, а потом — к движению Сопротивления. Эти годы еще более закалили мой характер, обогатили жиз­ненный опыт. Я принадлежал к немарксистскому ле­вому движению «Джустиция э либерта» («Справедливость и свобода»), которое выступало за радикальное обновление итальянского общества (но, увы, программа которого так и по была осуществлена) и вместе с коммунистами возгла­вило настоящую активную борьбу не па словах, а на деле.

«Справедливость и свобода» организовывала боевые группы в городах и долинах Альп. Однако реальные наши действия тормозились из-за недостаточно эффективной помощи со стороны союзников. Тогда еще, к счастью, я не успел попасть в полицейские черные списки и мог доволь­но беспрепятственно предпринимать деловые поездки за границу. Однажды в 1942 году я дерзко воспользовался этой возможностью и вместе с одним из моих друзей про­брался в расположенный в Берне центр американских раз­ведывательных служб в Европе. Там мы заявили свой ре­шительный протест командованию союзников и потребова­ли от них немедленных поставок снаряжения для наших боевых групп, действовавших в горных районах. Конечно, мало было надежды, что наша дерзкая выходка пройдет пе замеченной нацистскими шпионами, державшими службы союзников в Берне под неусыпным наблюдением. Но, может быть, как раз благодаря этой дерзости миссия паша оказалась в конечном счете успешной, ибо после этого пе только значительно увеличилась помощь союзников бое­вым отрядам организации «Справедливость и свобода», по и нам с другом удалось уцелеть и пе угодить в тюрьму. На следующий год, после заключения перемирия 8 сентября, я все-таки принял решение уйти в подполье.