|
Настя улыбнулась, подумав, точно у них двоих итальянская кровь. Вернее даже, мексиканская... Настя вышла из кухни, прошла в комнату, в которой все уже было готово к встрече Нового года. Сама комната была нарядно-торжественной, как и подобает событию. Елка, мерцающая огоньками, была великолепной — красивой нарядной елкой, какой и должна быть новогодняя елка. Стол был полон изысков. — Молодец все-таки Маша, действительно, вот уж хозяйка так хозяйка, — подумала Настя. — Не придерешься, все сделано по первому разряду... Подруги в комнате чему-то громко рассмеялись, но Настя не захотела пойти к ним, узнать, отчего они так веселятся. Хотелось ей почему-то побыть одной. Хотелось несколько минут тишины, как будто что-то понять ей надо было или о чем-то подумать. Потому что всегда в такие минуты перед Новым годом приходило к ней это состояние — какого-то внутреннего волнения, ощущение какой-то важности момента: еще немного — и один год закончится, другой — начнется. И — какой будет этот новый год ее жизни... Настя подошла к окну, за которым было темно, только свет фар проезжающих машин мелькал внизу, да огоньки окон светились вдалеке — жила Маша в новостройке почти на окраине города. Насте захотелось почему-то, как в детстве, прижаться лицом к окну, чтобы виднее было — что там на улице. И она, отодвинув красивые шторы (точно — сшиты Машиными руками! — подумала она), прижалась лбом к стеклу, загораживая ладошками лицо от света в комнате, — так она делала в детстве, и мама ей говорила: — Не застудись, голову охладишь... И Полина Сергеевна говорила как всегда мягко: — Настена, голову беречь надо, она у тебя одна... На улице шел снег. Падал он красивыми густыми хлопьями, искрился в свете фонаря, стоящего напротив подъезда. Что-то такое красиво-сказочное было в этом падающем снеге, что-то такое знакомое из ее детства, что Настя улыбнулась. Хорошо ей было сейчас. Хорошо на душе. Вот бы и год таким хорошим был, — подумала она как-то по-детски. И увидела елку. На площадке перед домом стояла елка, немного косо воткнутая в снег. Наверное, в какой-то семье купили две елки сразу, вот и пожертвовали одну во двор. Елка стояла какая-то сиротливая и неубранная, и Насте стало ее жаль. — Какая-то неправильная елка, — подумала она. — Новогодняя — и без убранства. Стоит себе одинокая, никому не нужная. А елка должна кого-то радовать... И невольно подумала Настя — я сама как эта елка. Одинокая и неубранная. Никто меня к себе не забрал. Никого я не радую. И сама себя не радую... Настя отошла от окна, подошла к наряженной елке, стоящей в углу комнаты, и стала рассматривать ее — где можно снять игрушки без особого урона для елки. — 9 —
|