|
— Маш, я не приду... Мне одной надо побыть, пока он не пришел... — И поправилась: — Пока он не позвонил... И все понимающая Маша сказала только: — Конечно, Настя... Поступай, как знаешь... — И добавила: — Как же я за тебя рада... И подругам, тараторившим, как сороки: «Нет, ну это же надо... В новогоднюю ночь... Ну, по такому поводу надо выпить...» — сказала: — Да угомонитесь вы... Не придет она... Настя положила трубку. И, забравшись с ногами в кресло, укрылась пледом. И не спала, просто лежала в тепле этом, в уюте, в ожидании — когда он позвонит. И думала — когда он позвонит... Когда он позвонит... И не было продолжения у этого предложения. Она не знала, что будет дальше. Знала одно — она его нашла и уже не потеряет. А когда он позвонит... Она ждала. Ждала... И он позвонил. И когда подняла она трубку, голос его — низкий, знакомый, — сказал: — С тетей Вашей все нормально... Пока, — добавил он. — Пока держат ее, но состояние тяжелое, не буду от Вас скрывать... Он помолчал и добавил: — Вы не волнуйтесь, Настя, ложитесь спать... — Нет, — сказала она, — я спать не буду... Я просто не могу спать... Я буду ждать, когда Вы освободитесь и позвоните мне. Вы ведь позвоните мне, когда освободитесь? — спросила она с надеждой. — Да. — Просто сказал он и трубку положил... И она, еще более успокоенная его звонком и его ответом, как будто бы к жизни вернулась. Переоделась в домашнюю свою удобную одежду. Навела порядок на праздничном столе. Пироги, так и не порадовавшие тетю Полину, завернула в пакеты, может — в больницу она ей их принесет. Закуски убрала в холодильник. Но стол с его праздничной сервировкой разбирать не стала — праздник в ее жизни только начинался. Потом — даже постель стелить не стала — достала подушку из дивана, легла и в плед укуталась. И лежала без сна и думала о Полине Сергеевне, молилась, чтобы поднялась она. Думала о докторе, имени которого она еще не знала. Но знала более важное — это он, ее мужчина. Лежала и ждала, когда он позвонит. И он позвонил. И его: «Доброе утро, Настя...», — сказанное каким-то усталым голосом, было опять — узнаваемым. — Я разбудил Вас? — спросил он, и она ответила торопливо: — Не разбудили... — Я только сейчас освободился... Сейчас домой приеду — спать завалюсь. А когда проснусь — позвоню опять. Знал я — ждали вы моего звонка. Ждали? — Ждала... Очень-очень ждала... — ответила она проникновенно. И добавила вдруг просто, как будто эти слова сами сорвались с ее губ: — Вы ко мне приходите сейчас. Я Вас покормлю — праздничный стол у меня накрыт... У меня отдохнете... — 160 —
|