Как найти своего мужчину

Теперь, когда она достала старую эту коробку с игрушками, которую не открывала больше десяти лет, охватило ее удивительное чувство — возврат в детство, в детские ее какие-то ощущения, волнение от предстоящего праздника. И сочетание это — старых ее детских игрушек и запаха настоящей живой елки — было каким-то волнующе-волшебным.

...Она наряжала елку своими игрушками из детства.

Здесь был серебристый медвежонок, с облупившейся кое-где серебряной краской.

Девочка, сидящая коленочками на санках, с развевающимся шарфиком — казалось Насте в детстве, что это она, Настя в этой игрушке изображена.

Желтый лимон, с отколотым бочком — в сколе этом видно было, какая старая это игрушка, сделанная из толстого стекла.

Дед Мороз из ваты — старый, чуть потемневший от времени, чье лицо, борода, вся в сверкающих мелких осколках, — было так знакомо Насте. В коробке лежал и другой Дед Мороз, купленный гораздо позже, — из пластмассы. Но как-то не прижился он под елкой. Был он каким-то искусственным, ненастоящим. Так и ставили под елку по старинке прежнего, «настоящего» Деда Мороза.

Снегурочка, под стать Деду Морозу, сделанная из бумаги и ваты, в шапочке с опушкой. На шапочке этой раньше была звезда, но маленькая Настя как-то отломила ее и наклеила на свою маленькую корону, сделанную из фольги, когда танцевала на утреннике танец снежинок. И звезда эта маленькая была незаметна на фольге, и Настя жалела даже, что отломила ее, у Снегурочки отобрала.

Колечки из бумаги, которые клеили они вместе с мамой и которые Настя столько раз, наряжая елку, хотела выбросить, но рука не поднялась. Колечки лежали на дне коробки, и, поднимая нехитрую эту гирлянду, Настя вспомнила, как клеили они их с мамой, и мама хвалила ее, что получаются у нее колечки круглые, аккуратные.

И нашла она на дне коробки старую елочную гирлянду с крупными цветными лампочками, каких давно уже не делают. И волнение испытала от этой находки, что елка ее будет светить теми же огоньками, как в детстве.

И пока наряжала она елку старыми этими игрушками, окутывала ее проводами с крупными шариками ламп, невольно запелось в ней: «И вот она, нарядная, на праздник к нам пришла...».

И только грустно улыбнулась она этой песне.

И подумала с удивлением — все повторяется...

Она сидела на полу перед елкой в старой своей любимой вязаной кофточке, в теплых штанах и носочках и была самой собой — такой, какая она есть. Настоящей Настей, Настеной.

Сидела и смотрела на разноцветные круглые огоньки. И внутри было так тихо, как будто закончился какой-то этап — осознания ошибок, вины, раскаяния, принятия того, что произошло, принятия того, что она наказана сама собой.