|
Когда искатель обрёл свой Путь, то безупречность действий будет в точном следовании ему. И тут уж требования Пути становятся важнее внешней безупречности. Истина для искателя всегда важнее всего – в этом высшая его безупречность. Когда же он начинает сознательно следовать Воле Господа, постепенно обретая единство с Ней, то он перестаёт быть искателем, и вопрос о безупречности теряет смысл. Его поиск завершён, начато новое путешествие, с другими, подчас необъяснимыми человеческим языком, критериями. И это тоже Путь, но уже другой. 1 Нельзя отрицать того факта, что к духовному поиску приходят только идеалисты, причём их способность посвящать свою жизнь той из идей, которой они прониклись, выражена в крайней степени. Строго говоря – все люди идеалисты, не в философском смысле этого слова, а в самом что ни на есть простом, на уровне каждодневного бытия. Людьми правят идеи, и это факт, не требующий доказательств. Другое дело, что для кого-то набор идей есть фоновая обусловленность, и присутствие этих идей мало осознаётся человеком, находящимся под их властью – поскольку он не беспокоится о мотивах своих поступков, говоря себе: ну делаю так, потому что таким уж я родился. Естественно, что при таком подходе человек может считать себя кем ему нравится, ведь он не знает, какие идеи им движут. Ситуация у крайних "идеалистов" выглядит иначе. Они всегда знают милую их сердцу (точнее, уму) идею, и некоторые из них готовы отдать за неё жизнь. И они же делят идеи на плохие и хорошие, на светлые и тёмные. За время существования человечества возникало множество идей, большинство из которых, в той или иной форме, живы и поныне. Оценка их менялась от эпохи к эпохе, но я не буду подробно рассматривать данный вопрос, поскольку меня интересуют только тот набор идей, с которым приходится иметь дело современным искателям. Условно можно разделить эти светлейшие идеи на три группы: о возвышенном и неземном; о том, как человеку обмануть Бога и стать хозяином своей судьбы и мира; и, наконец, как можно достигнуть совершенства и познать себя. Существует ещё особая категория текстов мистико–поэтического свойства, но понять их, как правило, может только тот, кто уже и так знает о чём они, и в курсе значения символов, которые использует автор. В возвышенных текстах обычно рассуждается о Любви, Красоте, Свете и тому подобном, непременно с прописной буквы. Кто-то из писателей сказал: писать нужно либо о том, что ты знаешь хорошо, либо о том, чего не знает никто. В этой категории преобладают авторы, пишущие о том, чего не знает никто. Поэтому там можно найти разговоры с Богом, архангелами, наставления инопланетян и тому подобное. Мало кто отваживается говорить от своего имени, ведь скованные узкими рамками светлых идей, авторы вынуждены насыщать свои тексты избитыми истинами и разного рода банальностями, которые можно продать только если они услышаны от Него Самого. В сфере возвышенного процветают все виды лжецов, смешивающих свои фантазии с тем, что сумели усвоить из тех книг, где изложена Истина. — 61 —
|