|
- Страшно тебе? - спросил Отрешенный. - Нет, чего мне страшиться? - ответил Забывчивый. - Ведь наша жизнь дана нам взаймы. Взяли ее в долг - и живем, а живущие - прах. Жизнь и смерть - как день и ночь. Мы с тобой посетили того, кто уже прошел превращение, а теперь превращение коснулось меня. Чего же мне страшиться? РАЗГОВОР С ЧЕРЕПОМ Когда Чжуан-цзы шел в царство Чу, у дороги он наткнулся на человеческий череп, уже побелевший от времени, но еще крепкий. Хлестнув череп плеткой, Чжуан-цзы стал расспрашивать его: - Довела ли тебя, учитель, до этого безрассудная привязанность к жизни? Или ты служил побежденному царству и сложил голову на плахе? Довели ли тебя до этого беспутная жизнь и поступки, опозорившие твоих родителей, жену и детей? Довел ли тебя до этого голод и холод? Или, может быть, тебя довела до этого тихая смерть, пришедшая после долгих лет жизни? Так Чжуан-цзы поговорил с черепом, а потом положил его себе под голову и лег спать. В полночь череп явился ему во сне и сказал: - Ты говорил, как любитель попусту рассуждать. В речах твоих отобразились заботы живых людей. Умершим они неведомы. Желаешь ли ты выслушать глас мертвого? - Да, - сказал Чжуан-цзы. - Ну так слушай. Для мертвого нет ни государя наверху, ни подданных внизу, ни времен года. Безмятежно следует он круговороту Неба и Земли, и даже утехи державного владыки не сравнятся с его счастьем. Чжуан-цзы не поверил этим словам и спросил: - А хочешь, я велю Владыке судеб вернуть тебя к жизни, снова дать тебе тело, воскресить твоих родителей, жену и детей, друзей и соседей? Череп словно бы нахмурился грозно и сказал: - Да разве сменю я свое царственное счастье на человеческие тяготы! ДУХОВНЫЙ ОГОНЬ Когда умер Лао-цзы, Цинь И пришел в его дом, чтобы выразить соболезнования, трижды громко возопил и вышел вон. Ученик спросил его: - Разве покойный был вашим другом? - Да, был, - ответил Цинь И. - Тогда прилично ли вот так выражать свою скорбь о нем? - Конечно! Поначалу я думал, что покойный был просто человеком, но теперь знаю, что ошибался. Я пришел выразить соболезнования, и что же? Вокруг старики, плачущие так, словно они скорбят о своих детях, и юноши, рыдающие, точно они потеряли матерей. Сойдясь вместе, они говорят, когда не нужно слов, и плачут, когда не нужно слез. Поистине они отворачиваются от Небесного закона и забывают о том, чем их наделила природа от рождения. Древние называли это "бегством от кары Небес". Когда настал срок, учитель пришел. Срок истек - и учитель покорился. Когда живешь, повинуясь велениям времени, печаль и радость не завладевают тобой. Древние называли это "царственным освобождением". — 113 —
|