|
[124] «Улладу Нарпаду Анубандхам», стих 33– Помимо прарабдхи, остальные две кармы – санчита и агами. Санчита-карма – накопленная в предыдущих жизнях и не перешедшая в текущую жизнь. Агами-карма – накопленная в текущей жизни и реализующаяся в будущих жизнях. [125] В данном случае слово «упадхи» относится к физическому телу. [126] Возможно, речь идет о рекомендации ампутировать ему руку, поскольку никакие другие хирургические методы лечения не помогли. [127] «Сварупа Сарам», стих 15, и «Кайвалья», стих 2.24. [128] Эти стихи взяты из неопубликованной поэмы, состоящей из 108 стихов, которую Садху Натанананда написал после смерти Бхагавана. [129] Год, в который Кришнамурти Айер записал большую часть своего рассказа. [130] В Раманашраме – четыре самадхи животных, включая самадхи коровы Лакшми, располагающиеся рядом со столовой. Бхагаван попросил, чтобы там захоронили всех четверых. Хотя Бхагаван и подтвердил, что корова Лакшми достигла Я-реализации к концу жизни, он никогда не подтверждал и не опровергал публично, что остальные животные тоже Я-реализовались. [131] Сиддха – местная южноиндийская система лечения. [132] Сатьямангалам Венкатарамана Айер посетил Бхагавана, когда тот еще жил на горе, и пропел эти пять песен – все они были сочинены им самим и превозносили Бхагавана. Он совершил всего один краткий визит к Бхагавану. Когда Нарасимха Свами, исследуя биографию Бхагавана, попытался выяснить что-либо об этом человеке, обнаружилось, что в маленьком городе, где, по его словам, он жил, о нем никто никогда не слышал. [133] Примечание Д. Годмана: Когда я разговаривал с Кришнамурти Айером в начале 1980-х, он рассказал мне удивительную историю, произошедшую с ним в описываемый период. «Я долго болел. Я был прикован к постели, и меня терзали такие боли, что я всерьез подумывал о самоубийстве – просто потому что не мог выносить эту боль. Однажды я решил, что больше терпеть не могу. Я забрался на крышу своего дома, чтобы броситься вниз. Когда я стоял на крыше, собираясь с духом, передо мной в ослепительном сиянии появился Аруначала Шива. Он спросил: „Что ты здесь делаешь? Мне было стыдно признаться, но солгать я не мог. „Я давно болею. Боль причиняет мне огромные страдания. Я не могу больше терпеть. Я пришел сюда, чтобы броситься с крыши, потому что жизнь слишком мучительна для меня“. Шива стал укорять меня: „Ты полагаешь, что у тебя большая беда. Но разве ты единственный, кто чувствует боль? Люди в Тируваннамалае копают во Мне ямы и зажигают на Мне огонь, – но Я не сопротивляюсь. Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством. Я лежу в покое, и все эти вещи не тревожат Меня. А теперь спускайся и делай так же“. — 214 —
|