В 1959 году, в год смерти Учителя, Культурная Революция уже стояла на пороге. Как известно, монастыри ужасно пострадали в тот период. Многим монахам, монахиням и ученикам-мирянам, весьма вероятно казалось, что все, за что боролся Учитель, находится на грани погружения в забвение. То, что те драконовские меры уже давали о себе знать в последние годы жизни Сюй-юня, вероятно вызывало в нем определенную озабоченность. К примеру, расправа в Юнь-мэне бала оплачена жизнью самого способного его ученика, Мяо-юаня, которого казнили. Здоровью других учеников также был нанесен серьезный ущерб. Все тщательно скрывалось, и даже известия о событиях в Юнь-мэне пришлось контрабандно передавать с китайского материка, вкладывая записи в вырезанные для этой цели тайники в традиционных китайских книгах в жестком переплете. Многие на материке сегодня готовы признать, что эксцессы Культурной Революции были ужасны. С этим мало кто не может согласиться. Было ли длительное влияние идеологических реформ катастрофичным для китайского буддизма, как это однажды предсказывалось? Это вполне справедливый вопрос. При этом нам не следует себя обманывать, думая, что буддизм был застрахован от преследований при древнем режиме. Во времена Хуэй-чана (842-845) периода династии Тан имело место массовое преследование китайских буддистов и было разрушено около 4600 монастырей, а двумстам шестидесяти тысячам монахов и монахинь было приказано вернуться к мирской жизни. Конфискация монастырского имущества и земель также получила широкое распространение. Монастырям удалось после того встать на ноги. В сопоставлении с прошлым современная картина не так уж пессимистична. Некоторым утешением может стать тот факт, что храмы, восстановленные Сюй-юнем, были не просто залатаны после зверств революции, но многие из них теперь восстанавливаются, и, начиная функционировать, вроде бы приобретают нормальный вид, хотя монахов и монахинь в них уже гораздо меньше. Во всяком случае, это не какие-то "монахи-актеры", запущенные властями двадцать лет назад шастать по Китаю и неспособные кого-либо ввести в заблуждение, кроме наивно-добросовестных граждан. Факт восстановления храмов был достоверно подтвержден двумя источниками: моими друзьями Учителем Дхармы Хинь Ликом и Стивеном Бетчелором (Гэлун Джхампа Тхабкайем), которые недавно посещали монастыри на юге Китая. Таким образом, вместо того, чтобы закончить на пессимистической ноте, мы должны радоваться тому факту, что усилия Сюй-юня не были совершенно бесплодными. Без той энергии, которой он напитал китайский буддизм, китайская сангха, весьма вероятно, деградировала бы в гораздо большей степени, чем во времена революции. В этом смысле Сюй-юнь сыграл своей жизнью мифическую роль "съевшего яд павлина" буддистской доктрины. Горечь этого яда породила нечто духовное. В конечном итоге кажется, что, как и в случае подавления буддизма в Тибете, подавление китайского буддизма привело к совершенно противоположному результату, к огорчению подавляющей стороны. Азиатский буддизм был призван не только снова поднять на должную высоту Дхарму в ее собственном контексте, но и привлечь внимание всего мира. — 7 —
|