|
МОЙ 23-й ГОД (1862-1863) Подошел к концу трехлетний срок обета, установленного для соблюдения заповедей покаяния и обновления. Однажды, с горы Гу пришел некий монах и сказал: "Теперь тебе нет нужды скрываться. Твой старик-отец ушел в отставку в связи с преклонным возрастом и уехал домой. Старый Учитель Мяо-лянь похвалил тебя за то, что ты так долго жил аскетом, но сказал, что кроме мудрости, ты должен культивировать благодеяние, которое вытекает из добродетельных поступков. Ты можешь вернуться в горный храм, найти себе там работу и служить людям". После этого я вернулся в горный храм и получил работу. МОЙ 25-й ГОД (1864-1865) Продолжал работу на горе Гу. На двенадцатом месяце той зимы узнал, что мой отец скончался дома в Сянсяне. С тех пор я больше не наводил справок о семье и больше ничего не слышал о родственниках. МОЙ 27-й ГОД (1866-1867) Из Сянсяна приезжал человек. Он сообщил, что после смерти моего отца, мачеха Вань со своими двумя невестками покинула дом и ушла в монастырь. Моей мачехе Вань дали там дхармовое имя Мяо-цзин (Глубокая Чистота), моей жене Тянь - Чжэнь-цзе (Истинная Незапятнанность), а моей жене Тань - Цин-цзе (Чистое Целомудрие). За четыре года я сменил несколько должностей в храме на горе Гу. Я служил водоносом, садовником, уборщиком и жезлоносцем. Все эти работы были тяжелыми, а когда доставались легкие, то я отказывался. Иногда в храме распределяли пожертвования между монахами, но я никогда не брал своей доли. Каждый день я съедал лишь кружку рисовой размазни, но здоровье мое никогда еще не было таким крепким. В те дни чаньский Учитель Гу-юэ превосходил всех в храме в практике аскетизма, и я всякий раз, когда позволяли обстоятельства, подолгу с ним беседовал. Мне стало казаться, что те работы, которые я выполнял все эти годы, в некоторой степени мешали моей практике. Я вспомнил Учителя Дхармы Сюань-цзана, который хотел отправиться в Индию в поисках сутр, и за десять лет до того начал изучать санскрит и тренироваться физически. Каждый день он проходил по сто дц.1 Он старался также воздерживаться от злаковой пищи - сначала в течение одного полного дня. Постепенно он довел воздержание до определенного числа дней. Он готовил себя к условиям пустыни, где даже вода и трава не всегда имеются в наличии. Если древние были способны на такой аскетизм для достижения своей цели, то чем я хуже? Почему бы и мне, думал я, не последовать его примеру?2 В конце концов, я оставил все свои монастырские обязанности, роздал свою одежду монахам и, захватив рясу, пару штанов, башмаки, соломенный дождевик и подушечку для сидения, я вернулся в горный грот и стал жить в нем. — 11 —
|