Сострадание к животным и воспитание наших детей

«Бог, сотворивший животных, желает, чтобы человек их любил. Каждое из них наделено своей, большей или меньшей, долей разума и души, — признайте это! Во взгляде их просвечивают смутные проблески разума. Не душите этот зародыш просветления, предвозвестника света и бессмертия. Уважайте его. Цепь из тысячи звеньев соединяет человека с насекомым: не разрывайте этих звеньев, — ни ближайшее к вам, ни дальнейшее, ни промежуточное, ибо все они свя­заны с Богом».

И, наконец, современный нам известный русский естество­испытатель говорит:

«Любовь не только к человечеству, но и ко всему живому,— даже ко всему, что входить в состав вселенной,— вот высшее проявление благороднейшего свойства нравственно разви­того человека».

II

И мы видим среди мира людей, глубоко исполненных этого благоволения к живым существам. Мы видим людей, с величайшим вниманием, нежностью, любовью обращаю­щихся со своими сотрудниками — домашними животными, видим людей, полных симпатии ко всему животному миру. Все увеличивается число людей, из уважения к правам животных на жизнь и из сострадания к ним, из желания прекратить бесчеловечную резню их ради поедания их человеком, отказывающихся навсегда от мясной пищи. Мы видим страстных прежде охотников, оставивших навсегда огромное для них удовольствие охоты, благодаря проснувше­муся сознанию бесчеловечности всякого отнятия жизни. Мы встречаем людей, полных бесконечной благодарности к животным, которые разделяют их тяжелую трудовую долю, людей, которые, влача едва-едва сами тяжкое существование, лишают сами себя необходимого, чтобы накормить и получше устроить работающее на них животное.

Чувства таких людей прекрасно выражены в стихотворении Некрасова «С работы»:

— Здравствуй, хозяюшка! Здравствуйте, детки!

Выпить бы. Эки стоят холода!

„Ин ты забыл, что намедни последки

Выпил с десятником...

— Ну, не беда!

И без вина отогреюсь я, грешный,

Ты обряди-ка Савраску, жена;

Поголодал он весною, сердечный,

Как подобрались сена.

Эк я умаялся!.. Что, обрядила?

Дай-ка горяченьких щец.

„Печи я нынче, родной, не топила,

Не было, знаешь, дровец".

Ну, и без щей поснедаю я, грешный,

Ты овсеца бы Савраске дала.

В лето один он управил, сердечный;

Пашни четыре тягла.

Трудно и нынче нам с бревнами было

Портится путь... Ин и хлебушка нет?

„Вышел, родной... У соседей просила,

Завтра сулили чем свет!"

— Ну, и без хлеба улягусь я, грешный,

Кинь под Савраску соломы, жена!

В зиму-то вывез он, вывез, сердечный,

Триста четыре бревна.