Сострадание к животным и воспитание наших детей

Видя, что большинство страданий в мире происходят не столько от стихийных бедствий, сколько от тех существ, которые заставляют страдать других от своей нравствен­ной и умственной нечуткости, от своего рода душевной слепоты, мешающей им видеть и чувствовать единство свое со всем живым миром, препятствующей их сердцу биться одним пульсом с жизнью окружающих их существ,— видя это, проповедники человечности направляли и направляют все силы своей любви, своего разума, гения на то, чтобы про­будить спящие в душах семена общей симпатии, чтобы снять катаракты с душевных глаз, чтобы сломить душевные перегородки и соединить воедино замкнутые и оторванные друг от друга темнотой, слепотой, предубеждениями, стра­стями живые ключи жизней.

Большинство апостолов человечности, в своем стремлении вызвать в людской душе всеобъемлющую симпатию и чувство всеобщей справедливости, не ограничивало ее одним кругом человеческих личностей, но стремилось направить ее и на мир всех других существ, которыми мы окружены повсюду и существование множества которых самым тесным образом связано с нашим существованием.

Из глубочайшей еще древности мы слышим голос одного из величайших представителей человечества, учащий людей благоговение пред жизнью каждого существа, пред жизнью, которую всякий может отнять, но никто не может вновь да­ровать, пред жизнью, которая есть чудный дар неба, драгоценнейший для всех, даже для самых считающихся ничтож­нейшими из ничтожнейших существ. Сквозь бесконечность нескольких тысячелетий слышим мы великую проповедь Буд­ды о том, что жизнь была бы бесконечным счастьем для всех, если бы в сердцах людей, захвативших себе влады­чество над природой, жило милосердие, проповедь о том, как прекрасна была бы земля, если бы все живые существа были связаны любовью, если бы благодатный мир царил между людьми, и зверями, и птицами, и всем живущим в мире,— слышим его призыв к тому, чтобы сердца людей были ми­лостивы ко всем, кто дышит дыханием этой скоропреходящей жизни, ко всем, связанных одною цепью радостей и страданий.

То же самое, в различной форме, выражают гуманисты последующих времен. Вот что говорят некоторые из них:

«Разве можно назвать любовью такое чувство, которое не простирается на все живые существа без исключения?»

«Справедлив только тот, кто добр, а нельзя быть добрым к одному созданию, не будучи таковым же и к другим».

«Так как один и тот же Творец поселил животных, как и нас, в этой земной юдоли для служения Ему, то, стало быть, они, как и мы, члены Его семьи и потому имеют права на дружбу и уважение с нашей стороны».