|
Да, очень странные дела творятся сейчас. Когда-то считали, что врачи должны изо всех сил стараться помочь страждущим, а сейчас, через пять тысяч лет после возникновения документальной истории медицины, ни один врач не может излечить элементарный насморк. А если врач вдруг возьмется лечить насморк, то, как известно, на это у него уйдет две недели. Но если пациент проявит достаточную мудрость и предоставит самой Природе излечить его насморк, то она сделает это за четырнадцать дней. Приходилось вам когда-либо думать о том, как среднестатистический доктор определяет болезнь своего пациента? Он пристально смотрит на больного всего одну минуту, пытаясь выяснить, насколько тот осведомлен о своей болезни. Поскольку еще Эскулап Мудрый, живший довольно много лет назад, пришел к заключению, что чем больше пациент знает, тем меньше доверия он испытывает к врачу. Если бы в этом мире все шло, как следует и если бы царствование богини Кали[34], поддерживаемое слишком энергичными подростками и поборницами женских прав, не было столь успешным, в медицине происходили бы великие свершения. Например, можно было бы получать фотографические снимки ауры, благодаря которым любой специально обученный человек мог бы осуществлять диагностику болезней задолго до того, как эти болезни обрушатся на тело человека. А затем, применяя колебания необходимых частот, вибрации, или циклы — называйте их как хотите, — можно было бы, так сказать, исцелять пациентов еще до начала болезни. Но мне не удалось собрать достаточно средств, чтобы провести необходимые исследования. Смешно сказать — какой-нибудь плохонький адвокатишка может заломить цену в сотню долларов за один час своего труда. Не только заломить, но и получить! А машинистка, которая печатает на машинке, требует, чтобы ей заплатили три доллара за коротенькое письмо в одну страничку. И она получает эти деньги. Люди в несметных количествах платят наличными за напитки, развлечения и т. п. Но когда речь заходит о том, чтобы помочь в научных исследованиях, — нет. Обычно в таких случаях можно слышать «у нас у самих не густо» или что-то вроде того. Так что наука чтения ауры не получит своего продолжения, и я зря надеялся. Я могу видеть ауру в любое время, над любым человеком. Но ведь это я ее вижу, а не ВЫ — не так ли? И ваш врач ее не видит, правда? А ведь я трудился, мечтая о том, чтобы любой из вас, вооружившись специальной аппаратурой, был способен видеть ауру человека. Люди, способные видеть ауру, могут наблюдать, как двоится человек, страдающий шизофренией. Это все равно, что взять продолговатый воздушный шар, надуть его и сдавить пополам так, чтобы получилось два шара. А еще можно наблюдать, как к человеческому телу подкрадывается раковое заболевание — конечно, тоже через ауру, — а затем, применив нужное противоядие в виде вибраций, цвета или звука, можно было бы остановить опасную болезнь прежде, чем она овладеет телом человека. И еще очень многое можно было бы сделать, чтобы помочь пациентам. — 126 —
|