Я верю

— Боже мой, дедушка, неужто это ОПЯТЬ вы? Я же просил вас воздержаться от спиртного. Если так будет продолжаться и дальше, то однажды вас привезут сюда мертвым.

Послышалось громкое брюзжание, бормотание и ворчание, и наконец старик зашелся криком:

— Я не желаю, чтоб меня лечили от пьянства. Лучше полечите меня от похмелья!

Доктор безнадежно пожал плечами:

— Хорошо, я сделаю вам укол. На какое-то время он вам поможет, но НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ СЮДА СНОВА.

Несколько минут спустя, когда я уже лежал на своей больничной койке, в наш коридор влетела какая-то раздраженная сестра. Ворвавшись в мою открытую кабинку и не говоря мне ни слова — даже не потрудившись узнать, кто я такой, — она сорвала с меня простыню, спустила с меня пижамные штаны и всадила укол в мой ничего не подозревавший зад. Затем, почти не сбавляя темпа, она выдернула иглу и, развернувшись на пятке, выскочила вон. Я уверяю вас, что все так и было. С тех пор я все думаю, не всадила ли она мне как раз тот укол, который предназначался для того старого пьяницы, который лежал на соседней койке. Никто не говорил мне, что со мной собираются делать, никто не обмолвился со мной ни единым словом. Единственное, что я знаю, — это то, что мне ввели НЕЧТО прямо в мою... Милые дамы, прошу меня извинить. В общем, вы поняли, куда мне всадили укол.

Некоторое время спустя появился санитар, который без единого слова схватился за один конец моей детской койки и куда-то меня поволок.

— Куда вы меня везете? — задал я вполне логичный, как мне казалось, вопрос.

Но он лишь посмотрел на меня исподлобья и покатил вдоль длинного коридора.

— Там увидишь, — сказал он. — И учти: я здесь не работаю, а просто помогаю. Работаю я в... — и он сообщил мне название того отделения, в котором работал.

Я всегда верил, и мне всегда говорили, что одна из обязанностей доктора или медсестры, или кого-либо, кто связан с медициной, состоит в том, чтобы сообщать пациенту о том, что с ним собираются делать и зачем. Ведь это серьезное дело — воткнуть больному иголку в зад, а потом оставить его в недоумении.

Когда мы двигались по коридору, с нами вдруг поравнялся какой-то священник. Увидев меня, он сделался похожим на робота с деревянным лицом, которое он отвернул от меня в сторону. Я, видите ли, был ему неровня. И поэтому он поспешил в одну сторону, а меня покатили в другую. Когда кровать-носилки остановились, чей-то писклявый голос спросил:

— Это он?

Носильщик только кивнул в ответ и ушел, а я остался лежать снаружи того, что оказалось рентгеновским кабинетом.