|
От этих слов ламы мурашки пробежали у меня по спине. Я часто мечтал о далеких странствиях в никому неведомые земли. И теперь, сидя в пещере у огня и обозревая заснеженные пики горной страны, не знавшей ноги человека, я и страшился грядущих событий, и предвкушал их с нетерпением. Мы проговорили несколько часов, вспоминая былые путешествия и общих друзей. Наконец усталость превозмогла меня, и я улегся на свой коврик. Уже засыпая, я увидел, что мой друг с прикрытыми глазами все еще сидит у костра, пребывая в безмолвной молитве. Казалось, я едва сомкнул веки, как был разбужен ароматом свежее заваренного чая. Так и есть, — возле меня стояла полная до краев чашка, рядом лежала пара лепешек. Мастер, казалось, ни на секунду не покидавший своего места у костра, уже завершал свой завтрак. «Пора отправляться,— промолвил он, поднявшись.— Нам предстоит пройти долгий путь, прежде чем мы сможем отдохнуть, и, боюсь, наша следующая ночевка будет далеко не столь комфортной». Наскоро подкрепившись, чаем с лепешками, я надел свой рюкзак (он не был особенно тяжел, поскольку многочисленные путешествия научили меня обходиться в дороге лишь самым необходимым). Сумка ламы была еще легче. В ней, скорей всего, лежал коврик, одеяло и все, что нужно для приготовления чая. Мингьяр направился к дальнему концу пещеры, менее всего освещенному пламенем костра. Стена, к которой мы подошли, ничем не выделялась, но мастер, приблизившись к ней, стал ее толкать, упершись ногами в землю. Медленно и плавно многотонная глыба; сбалансированная столь превосходно, что она откликалась на усилие человеческих рук, отошла, обнажив тайный ход. Кивком велев мне следовать за ним, мастер шагнул в проем. Стоило нам войти, как глыба встала на прежнее место. Мы оказались в кромешной тьме. «Учитель!» — в панике воззвал я. «Не бойся, — раздался его строгий голос, — имей терпение». Ни звука, ни лучика. Было настолько ТОМНО, что возникало ощущение полной потери чувств. Не такой ли была первозданная тьма, царившая до того, как из нее возникла оформленная материя? «Смотри,— вдруг произнес лама, — cвет! Я напряг зрение, но тщетно — покров тьмы казался мне непроницаемым. «Ничего не видно». Однако через минуту-две я стал различать, какие-то контуры, образы, формы. Темнота плавно сменялась странным сечением. Тончайшие его цвета напоминали о теплом, ясном летнем дне, когда, взглянув в бездонную голубизну небес, боишься затеряться в ней навеки. «О, как красиво! Откуда все это?» «Это плоды технологии людей, населявших Землю задолго до того, как предки нынешнего человечества выползали на сушу из древних морей», — ответил учитель. — 10 —
|