Истерия

Эпидемиологические данные довольно однозначно подтверждают большую частоту истерии у женщин по сравнению с мужчинами. Приводимые пропорции колеблются в широких пределах—от 2:1 [Ljungberg, 1957; S-te-fansson et al., 1976] до 10: 1 [(Schneider et al., 1965; Stephens,. Kamp, 1962] и в возрасте до 30 лет по сравнению с возрастом после 50 лет [Guze et al., 1972; Ljungberg, 1957; Walters, 1961; Ziegler et al., I960], хотя в отношении возраста единодушного мнения нет [Assal, 1970; Lisfranc, 1966; Mon-ne-Dzikowska, 1971]. Большее распространение истерических расстройств у женщин, вероятно, связано с определяемой обществом ролью женщины, худшим общественным и профессиональным положением ее, определенным местом ее в структуре семьи, принятием в обществе некоторых видов поведения (например, истерического), которые считаются «женскими» и т. п. [Bandura, Walters, 1963; Pfeiffer, 1971]. Эта точка зрения поддерживает ошибочное мнение о том, что истерическая личность присуща исключительно женщине [Lerner, 1974; Purtell et al., 1951], хотя клинические наблюдения давно этому противоречат [Lisfranc, 1966; Luisada, 1974]. Столь же необоснованные взгляды преобладают и относительно связи истерии с необразованностью, сельским происхождением или принадлежностью к низшим слоям общества [Kiev, 1972]. Распространенное мнение о положительной корреляции истерических расстройств с низким интеллектуальным уровнем не подтверждается эмпирическими исследованиями [Payne, 1973; Templer, Lester, 1974]. Следует подчеркнуть, что к содержащимся в многочисленных публикациях эпидемиологически-демографическим данным следует подходить с большой осторожностью, так как из-за серьезных методологических недостатков они не имеют большой ценности в исследовании истерии. Особенно это относится к показателям заболеваемости и распространенности патологии.

До сих пор не проведены детальные и методологически совершенные исследования структуры семьи и характеристик процесса социализации в качестве основного фактора, формирующего истерическую личность или иной тип расстройств личности, обусловливающих развитие истерического синдрома. Исследования эгоцентрического типа регуляции [Szustrowa, 1971, 1972], а также эффективности поощрения и наказания в модификации поведения человека [Bandura, Walters, 1963; Mika, 1969; Skarzynska, 1974a, 1974b] позволяют сделать только косвенный вывод о том, что планируемые в будущем исследовательские работы такого типа должны, в частности, учитывать следующие элементы: 1) установки родителей по отношению к детям, выражающиеся содержанием проявляемых к ним чувств и степенью заинтересованности их потребностями. Истерогенное значение при этом может иметь как эмоциональное отчуждение, так и всепоглощающая любовь, полное одобрение и чрезмерные нежность и опека. Обе ситуации создают у ребенка неправильное видение мира и собственной личности, поскольку первая направляет поведение на поиск среди окружающего мира средств реализации неудовлетворенных эмоциональных потребностей, а вторая сужает сферу опыта до событий и лиц, которые эти потребности удовлетворяют. Вероятно, существует криволинейная зависимость между степенью идентификации ребенка с родителями, уровнем его эгоцентризма и эмоциональным отношением родителей (а также других значащих лиц) к ребенку, т. е. обе крайние ситуации ослабляют процесс идентификации и социализации, вызывая рост эгоцентризма. Негативные установки родителей уменьшают эффективность наказаний и возможность усвоения социально приемлемого поведения, а чрезмерная любовь и одобрение формируют убеждение ребенка в собственной исключительности и ожидание постоянного подтверждения этой ценности окружающими; 2) степень и формы контролирования поведения ребенка родителями. По-видимому, и здесь истерогенное значение имеют крайние ситуации: ограничение свободы, активности и самостоятельности, предъявление чрезмерных требований или непоследовательность контроля за выполнением их, непонятные ребенку воспитательные действия или несовпадение методов воспитания у родителей, неумение родителей пользоваться поощрениями и наказаниями (например, предпочтение физических наказаний и материальных поощрений, преобладание наказаний над поощрениями, использование сильных наказаний, сопровождающихся отрицательным примером поведения, отсутствие дисциплинарных мер, «ориентированных на любовь», т. е. таких наказаний, как обида и угроза лишения любви, наград в форме похвалы и одобрения и, наоборот, всепрощение, неограниченная свобода, отсутствие всяческих требований или контроля за их выполнением). Важной детерминантой неэффективного социального обучения является неясность сообщаемых ребенку стандартов поведения, когда не обосновывают причины определенных дисциплинарных мер или когда воспитательные воздействия непоследовательны (например, наказания и поощрения зависят не от поведения ребенка, а от настроения родителей, одно и то же поведение в данный момент воспринимается нормально, в другой раз наказывается, не соблюдаются обещания поощрения и наказания, к ребенку предъявляют несогласованные или противоречащие друг другу требования); 3) зависимость процесса социализации от таких переменных, как пол и состояние здоровья ребенка, положение его в семье, структура семьи (например, расстроенная семья), материальные условия, образовательный уровень родителей, их личностные или невротические особенности и т. п.; 4) влияние перечисленных переменных величин, особенно их стимулирующих и информационных аспектов, на возникновение функционального преобладания инстинктивно-эмоциональных механизмов, недоразвития познавательной системы и структуры «я», патологических механизмов приспособления и т. д.